Не горячись, ловец!

Через несколько дней все отправились за змеями в дальние ущелья. Я пойти с ними не мог, так как сильно растер ногу. Чтобы не терять времени даром, пошел в кишлак. Жители охотно разрешали мне осматривать свои сады и виноградники. Я нашел несколько мелких гюрз. Только кишлачный мулла, плешивый старик с реденькой седой бородкой, сердито захлопнул передо мной калитку. Его сад примыкал к старой выветрившейся скале, и гюрзы там, без сомнения, были. Однако упрямый старик утверждал, что змей в саду нет и не было. Его сосед, учитель кишлачной школы, сумел убедить муллу, что беды от меня не будет, и нас впустили в сад.

Надо же было тому случиться, что сразу же на ветке тала, нависшей над тропинкой, по которой мулла и его домочадцы по нескольку раз в день ходили за водой к садовому роднику, я увидел довольно крупную гюрзу!

Я показал ее мулле. Тот долго не мог разглядеть змею и уже стал ворчать, что я выдумываю, как вдруг заметил и трусливо отбежал от дерева на порядочное расстояние. Мы с учителем камнями согнали змею на землю, и я посадил ее в мешок. Еще трех довольно крупных гюрз за брал я из сада и виноградника муллы.

Старик ужасался, кричал, что это дьявольское наваждение, что он сорок лет живет здесь и до этого ни разу не встречал змей. Он даже плакал и клялся сегодня же переселиться в соседний кишлак. Мы уговаривали старика не оставлять обжитого места, потому что всех змей из сада я уже забрал.

Что подействовало на старика, наши уговоры или хлопоты, связанные с переездом, не знаю. Но он согласился с нами и сказал, что останется в своем кишлаке. Он позвал нас в дом и закричал жене, чтобы та поживее подавала чай. У дастархана он почтительно подавал мне пиалу с чаем на донышке и просил заходить в сад каждый день.

От муллы мы пошли к учителю. Мать учителя, сухонькая старушка, захлопотала над угощением, а мы сидели и разговаривали о змеях. Прислушавшись к нашей беседе, старушка вдруг сказала:

- Сынок, я знаю, где часто лежит большая змея, да только боюсь показать тебе это место.

- Чего же вы боитесь? - почтительно спросил я.

- Мулла говорил, что если кто-нибудь покажет, где лежит змея, и эту змею убьют или поймают, то родственники змеи приползут и обязательно покусают того, кто показал змею.

- Когда он это говорил?- насторожился учитель.

- Недавно. Уже после того, как приехали эти люди.

- Вот старый черт!- сказал учитель по-русски и тут же перешел на родной, узбекский.- Матушка, да ведь мы только что поймали четырех змей в саду у; муллы, и одну из них он сам показал!

- Не" нужно шутить именем уважаемого муллы,- укоризненно сказала старушка,- этого не могло быть!

- Мать, даю вам честное слово! - загорячился учитель. - Разве я когда-нибудь обманывал вас?

Старушка не стала слушать сына и молча вышла прочь. Но через некоторое время она вернулась и растерянно сказала:

- Кумри-хон, жена муллы, говорит, что сам мулла показал вам змей, и теперь их сад волею аллаха избавлен от проклятых гадов.

- Покажите и вы,- стал упрашивать учитель.

Старушка раздумывала недолго. Она поднялась и позвала меня в сад.

На сухой, изогнутой в виде дуги жерди, служившей опорой для виноградных лоз, нежилась на солнышке крупная гюрза. Я заметил ее в тот момент, когда она увидела людей и приготовилась удирать. Медлить было нельзя. Я кинулся к змее. Она соскользнула на землю и уже почти скрылась в сложенной из камней ограде. В спешке я споткнулся и упал, но все же успел прижать змею крючком почти у самого хвоста.

Не ослабляя нажима крючка, я поднялся, прижал конец хвоста сапогом и крючком стал вытягивать змею из щели. Змея бешено сопротивлялась, и я никак не мог вытащить ее наружу. Хорошо, что я сообразил не только тянуть змею крючком, но и до некоторой степени страховаться им же. После нескольких потяжек змея вдруг подалась назад, выскользнула из щели, молниеносно изогнулась и схватила зубами штанину выше голенища.

Мое счастье, что ей помешал крючок! Зубы змеи пробили плотную ткань, но не достали до тела. По штанине расплылось большое мокрое пятно, это выплеснулся яд. Не медля, я отвел голову змеи крючком и прижал ее другой ногой. Змея тут же вцепилась в сапог. Дальше все было уже привычно. Пинцетом я зажал гюрзе пасть и взял ее в руки.

Когда старушка увидела, что змея ударила меня в ногу, она очень испугалась и диким голосом стала звать на помощь. Учитель суетился рядом, но помочь ничем не мог. Прибежало множество людей. Сажать гюрзу в мешок мне пришлось на глазах большой толпы.

В горячке я ничего не чувствовал, но когда мешок был завязан, первое, что я сделал, это без всякого стеснения снял брюки и убедился в том, что зубы змеи меня не достали. Ссадины на локте и колене, царапины на лице - это были мелочи.

Торжествуя, шел я к лагерю. Еще бы! Поймать за день пять крупных гюрз и столько же мелких, да еще не выходя из кишлака!

Костя и остальные уже вернулись. Их улов был скромнее. Захлебываясь от восторга, я поведал о том, как ловко ловил змей, но о последнем случае умолчал.

Костю обмануть было невозможно. Взглянув на мокрую штанину, он велел мне немедленно снять брюки и обработать их спиртом.

Вечером, когда мы сидели вокруг лагерного костра, Костя попросил меня быть осторожнее.

- Знаешь, друг,- оказал он,- не забывай все же, что гюрзы это очень опасные твари. Горячность - один из самых страшных врагов ловца. Забыв об осторожности, ловец обычно делает роковую ошибку. Вот чего стоила мне горячность...

Костя задрал штанину. На ноге чуть выше колена синел шрам, словно кто-то выжег на коже неровный кружок размером с пятак.

- Гюрза? - опросил дядька,

- Она,- кивнул Костя.

- Костя, расскажи, как это случилось? - попросил я.

- Специально для тебя расскажу. Чтобы ты знал, к чему приводит излишняя горячность.

Года два тому назад нам сообщили, что на Мургабе заканчивается строительство плотины и вскоре будут заполнять водой большое водохранилище. Уходившая под воду местность изобиловала ценными видами змей, и, едва узнав об этом, мы спешно выехали на место будущего озера. Поехали вчетвером на старенькой полуторке. Трое из нас были ловцами, четвертый - шофер.

Приехали вовремя. Реку только что перекрыли. Вода медленно поднималась, заполняя каньон русла, и растекалась по местности. Она заполняла низинки, ямки, норы и отовсюду выгоняла змей и других животных. Они покидали свои убежища и, спасаясь от воды, вылезали на берега. Нам оставалось ходить по берегам и собирать змей.

Охота была очень добычливой. Ежедневно каждый из нас приносил на стан три-четыре гюрзы и одну-две кобры. Сейчас мы охотимся за горной разновидностью гюрзы, а на Мургабе обитают пустынные, которые гораздо крупнее горных. Их средняя длина 120-130 сантиметров, встречаются изредка и настоящие гиганты длиной 230-240 сантиметров.

Кобра и особенно гюрза - серьезный и опасный противник. Но охлажденные водой и утомленные плаваньем змеи были смирными и, когда мы сажали их в мешочки, почти не оказывали сопротивления. Привыкнув к этому, мы потеряли необходимую осторожность, прижимали змей ногами и зачастую хватали руками, не фиксируя головы.

Это привело к беде. Первым пострадал Саша Бокалов. В одном мешочке он принес сразу три кобры, хотел измерить их, а потом пересадить в транспортный ящик. Ни меня, ни третьего ловца Миши Топольского в этот момент в лагере не было, а шофер всех змей боялся как огня и наотрез отказался помочь Саше. Саша решил все сделать без чьей-либо помощи.

На его беду, в мешочке кобры отогрелись и стали очень активными. Саша спокойно развязал мешок и тут же отбросил его в сторону. Возле рук из мешка вынырнули головы двух кобр. Упав на землю, змеи тотчас же поползли в разные стороны. Одна из них подняла над землей переднюю часть туловища - приняла позу угрозы, а вторая, не обращая внимания на крики прыгавшего возле нее Саши, устремилась к куче хвороста, сложенного возле дома.

Еще минута, и она исчезнет в сплетении толстых стеблей. Найди-ка ее потом! В доме жили люди и, что самое страшное,- были дети. Саша не растерялся. Он голой рукой схватил кобру за хвост и отбросил подальше от дома и хвороста. Змея шлепнулась на землю и тут же встала в позу угрозы.

Этого-то и добивался Саша. В позе угрозы, если кобра видит опасность, она может простоять и час. Но в тот момент, когда Саша ее хватал, она успела изогнуться и царапнуть зубами его большой палец. Раздумывать было некогда. Саша выхватил острый нож и срезал с пальца мышцы вместе с ранками от зубов змеи. Потом перетянул кровоточащий палец и загнал обеих беглянок в ящик. Третья кобра из мешка так и не вылезла.

- Он совсем не болел?

- Рана на руке долго не заживала, но отравления ядом не было. Очевидно, Саша успел срезать место укуса до того, как яд начал распространяться в организме,- ответил Костя.- Курбан-Нияз, не перебивай!

Вторым пострадал я. Это случилось через два дня после того, как Саша уехал лечиться. К тому времени воды набралось много, она растеклась по большой площади, и на озере образовались островки. Затопленными оказались также кусты и деревья. Мы раздобыли старую рыбачью плоскодонку и по очереди объезжали озеро. Возил нас сын рыбака, молодой туркмен Исмаил. Он был и гребцом и рулевым. Ловец сидел на носу и собирал змей с кустов и деревьев, иногда выходил на островки.

Во время одной из таких поездок мы подъехали к довольно большому острову с густой порослью камыша и джингиля. Возле воды я заметил здоровенную гюрзу. Гюрза тоже заметила лодку и медленно поползла к зарослям.

Я крикнул Исмаилу, чтобы он греб быстрее. Едва нос лодки ткнулся о землю, я выскочил на берег и побежал к гюрзе. Она почти скрылась в зарослях, но все же я успел прижать сапогом конец ее хвоста. В ту же секунду змея изогнулась, отпрянула назад и бросила голову к ноге, прижимавшей ее хвост. Я отдернул ногу, но было поздно. Один зуб пробил материю и проколол тело. Змея снова скользнула в заросли, а мне было уже не до нее.

Я прыгнул в лодку, обнажил укушенное место и принялся ковырять вокруг ранки кончиком ножа. Вырезать мышцы у меня не хватило мужества, да и поздно было. Прошло уже порядочно времени, а такая мера могла помочь лишь в первые секунды после укуса змеи.

Исмаил погнал лодку к лагерю. Плыли мы минут пятнадцать. За это время моя нога распухла так, что идти я уже не мог. Исмаил сбегал в лагерь за сывороткой. Я ввел себе одну ампулу и потерял сознание. Шофер и Миша отвезли меня в ближайшую больницу и, решив дальше судьбу не искушать, свернули лагерь и уехали домой.

- Пойми, Леша, увлекаться и терять осторожность нельзя. Ошибка может стоить жизни!

Я все понимал, но в тот момент, когда уходила гюрза, которую старушка показала после мучительных колебаний, мне, право, было не до рассуждений. Я сказал об этом. Костя посмотрел на меня и едва заметно улыбнулся.

- Ты, конечно, прав, но и об осторожности забывать не следует. Ну, а что касается предрассудков и суеверий, то ты не первый выступил против них. Вот Курбан-Нияз чуть не пострадал от своих земляков, которым показалось, что он обидел святого. Эй, Курбан-Нияз, расскажи, как встретили тебя в Мисхоре после разоблачения Хакима-диваны!

Однако Курбан-Нияз не был расположен к разговору на эту тему. Он буркнул, что хочет спать, и полез в палатку.

- Скромничает! - усмехнулся Костя.- Ладно, пойдем и мы спать!

Но я все же уговорил Курбан-Нияза рассказать эту историю,