8. Тревожные перспективы

Оставляя на песке след, словно от гусениц трактора, зеленая черепаха неуклюже ползет к морю после того, как отложила яйца на берегу. Ей приходится затрачивать немалые усилия на перемещение своего огромного тела, поэтому она часто останавливается и глубоко вздыхает

Если мир и впредь будет развиваться тем же путем, что и теперь, настанет день, когда он лишится рептилий. Некоторые спокойно относятся к этой перспективе, я же не принадлежу к их числу. Рептилии - неотъемлемая часть животного населения Земли. Допустить их исчезновение - значит признаться, что мы готовы расстаться со всей живой природой. И если это произойдет, мы уже не сможем быть прежними людьми.

Одна из сложнейших задач современности - проблема замедления процесса уничтожения живой природы при быстром росте народонаселения Земли. Вполне может статься, что ограничение роста человеческой популяции окажется не слишком сложным делом. Вероятно, уже сейчас нет необходимости размножаться с такой лихорадочной быстротой, как прежде. Размножение необходимо, но - безудержное - оно чревато трагическими последствиями. Если мы сумеем когда-нибудь осознать это и разумно повлиять на темпы размножения, то сможем оглядеться и посмотреть, что осталось от прежних ценностей. А одна из этих ценностей - первозданная природа, девственный ландшафт и населяющий его животный мир, которые обогащают человеческую душу. Пока же путь нашего современного развития и далеко не достаточные усилия, направленные на охрану природы, не завоюют нам уважения со стороны потомков.

Думая об этом, я не могу избавиться от ощущения ужаса, когда мысленно представляю себе торжество будущей индустрии на изуродованной Земле, где останутся только бесполезные для человека животные и растения. Повторяю, лично я уверен в своей правоте, но, к сожалению, многие люди, особенно здесь, во Флориде, считают вопрос о снижении роста человеческого населения проявлением порочного противоборства, на которое следовало бы обратить внимание соответствующих организаций. Подумав об этом, я несколько оробел и, отложив свое писание, решил прогуляться к пруду Ионы. Пруд Ионы - один из элементов неприкосновенной собственности Флоридского университета. Это небольшое озеро, заросшее с одной стороны и открытое - с другой, населенное множеством разнообразных обитателей и усеянное торчащими из воды и плавающими по поверхности водными растениями., Пруд Ионы - реликт исчезающего прошлого, причем, как ни парадоксально, он расположен на территории университетского городка, населенного 13 000 студентов, и всего в километре от того места, где я пишу эти строки. На мой взгляд, это вполне подходящее место для восстановления душевного равновесия.

На сей раз я отправился к месту, где на заболоченном участке озера, у самой проволочной ограды, находилось гнездо самки аллигатора по прозвищу Кривая Челюсть. Я остановил машину неподалеку и подошел поближе взглянуть на гнездо. Поскольку лишь вчера я делал здесь кое-какие зарисовки, мне сразу бросилось в глаза, что Кривая Челюсть за прошедшую ночь внесла некоторые изменения в свою постройку. Изменения не были значительными, так, небольшие доделки, но они показывали, что животное тщательно следит за кучей, согревающей ее будущее потомство. К прежней куче был добавлен пучок корней цефалянуса, несколько живых побегов Decodon и немного придонного ила. На вершине лежал бумажный комок. Может показаться невероятным, но я определенно видел его вчера метрах в двух от гнезда. Я еще с возмущением подумал, что кто-то оскверняет гнездо аллигатора, разбрасывая вокруг всякий мусор. Однако Кривая Челюсть явно не разделяла моего негодования. Что ж, о вкусах не спорят. Хотя мне и не нравится комок бумаги на вершине гнездовой кучи - это не мое дело.

Животного не было на своем обычном месте - в заполненной водой яме, которую самки аллигаторов выкапывают, чтобы лежать там и дожидаться выклева детенышей. Она разгуливала где-то среди плавучих островков, и тогда я решил покричать, подражая голосу молодых аллигаторов: "Иир-рамп, иир-рамп". Сначала далеко за затопленными ивами задрожал плавучий островок, потом всколыхнулась вода под плавающими стеблями лягушечника прямо за "крокодильей ямой", и на меня уставилась Кривая Челюсть. Где-то в кустах вскрикнула болотная курочка, а высоко в небе протрубили канадские журавли. Я еще раз крикнул "иир-рамп", но хозяйка гнезда потеряла ко мне всякий интерес. Она погрузилась в воду, и только подбородок остался лежать на прибрежной грязи да из воды торчали выпуклые глаза, ноздри и ряды крупных спинных чешуи.

Двое в одной норе. Из гнездовой норы, вырытой птицей, выглядывают серый буревестник и гаттерия. Эти животные часто живут вместе в полном согласии. Большую часть года совместное обитание не доставляет им хлопот, поскольку буревестник охотится за рыбой в дневное время, а гаттерия уходит на поиски добычи ночью. Когда буревестники откочевывают, гаттерия впадает в спячку

Наблюдая за этим обитателем обреченного ландшафта, я с новой силой почувствовал, как важно для человека сохранить хотя бы часть первозданной природы независимо от того, будет ли это иметь практическую ценность или нет. Мы обязаны сберечь живую природу хотя бы потому, что человеку приятно ее созерцать, и потому, что будущие поколения ужаснутся, если мы безответственно ею распорядимся.

Нужны решительные люди, способные найти место этим отвлеченным ценностям на крутых ступенях материального прогресса. Подбирая нужные для такой работы кадры по характеру и убежденности, мы вполне можем обратиться к рептилиям, особенно к "безногим", всеми гонимым змеям, - вот где мы найдем подходящий критерий. Если человек всем своим существом чувствует необходимость сохранения и леса, и змей, которые в нем живут, - этот человек подходит для грядущих битв за природу.

Вероятно, среди других позвоночных змеи начинают исчезать с лица Земли с наибольшей и все возрастающей скоростью. Помимо всеобщей антипатии к ним, они страдают от осушения болот, замены естественного растительного покрова искусственными посадками, не пригодными для обитания, широкого употребления ядохимикатов, уничтожающих мелких животных, которыми змеи питаются, наконец, их самих всюду истребляют. Но, пожалуй, главная беда - это нашествие автомобилей и широкая сеть автострад. Тридцать лет назад в книге "Исчезающий Эдем" Томас Бар-бур упомянул о змеях, переползающих через дорогу перед самыми колесами автомобиля во Флориде. Тогда он не видел в этом беды. Беда пришла позже, в 50 - 60-х годах, когда появились широкие, многорядные скоростные автострады.

Наибольший ущерб змеям наносят пересекающие болота шоссе с их бесчисленным потоком машин. Змеи сползаются сюда погреться на теплом асфальте или спасаясь от паводка, а то и просто в поисках пищи. Я вспоминаю, сколько змей погибло на шоссе в Пейнес-Прэри, когда человек и погода невольно объединились в своем губительном воздействии на обитателей болот. 18 октября 1941 года над этими местами пронесся ураган, бушевавший около двух суток и принесший с собой небывалый ливень: выпало 350 миллиметров осадков в день. Болото превратилось в озеро, над поверхностью которого торчали только верхушки самых высоких трав. 25 октября студенты принесли около 200 змей, пойманных на обочине шоссе, и рассказали о грандиозном переселении этих животных и о стервятниках, которые дерутся из-за погибших под колесами машин змей. Было ясно, что происходит нечто необычное, и тогда мы, четверо зоологов биологического факультета, отправились на место происшествия. Мы двигались с северной стороны прерии прямо по шоссе, освещая дорогу фонариками и распределившись так, что двое шли вдоль заградительных бортиков, а двое - по середине полотна. Шоссе пересекало болото шириной около трех километров. Мы подсчитали всех змей, живых и мертвых, в промежутке между бортиками, расстояние между которыми в те дни составляло около 6 метров. На протяжении трех километров мы насчитали 723 змеи, две трети из них были раздавлены насмерть или ранены.

Если бы наш учет длился несколько дней подряд, полученная цифра не казалась бы столь ошеломляющей. Но в данном случае мы потратили всего около четырех часов с момента захода солнца. В дневное время стервятники - грифы-урубу и грифы-индейки - слетались сюда сотнями. Их привлекали погибшие змеи, которых они растаскивали мгновенно, чуть ли не из-под колес проносящихся машин. Значит, мы смогли учесть только змей, погибших с наступлением темноты. Вот результат учета: водяные ужи (Natrix sipedon fasciata) - 64; зеленые ужи (N. cyclopion) - 85; подвязочные змеи (Thamnophis sirtalis) - 55; ленточные змеи (Т. sackenii) - 200; коричневые змеи (Storeria) - 6; королевские змеи (Lampropeltis) - 3; краснобрюхие змеи (Storeria occipitomaculata) - 284; иловые змеи (Seminatrix) - 19; роговые змеи (Farancia) - 3; водяные щитомордники (Agkistrodon piscivorous) - 4.

В то время побоище как будто не оказало заметного влияния на численность змей в этом районе. Еще лет десять после этого шоссе оставалось своеобразной Меккой для коллекционеров змей, которые приезжали издалека и бродили по дороге с неизменными мешками и палками в руках. Однако в последующие годы численность змей здесь заметно сократилась. Теперь на участке, где проходит шоссе, организован заповедник и змеям больше не угрожает мешок коллекционера, но против автомобилей они по-прежнему беззащитны.

В конце первой главы я использовал новозелендскую гаттерию в качестве примера оскудения эволюционного ствола рептилий, символа их упадка с эпохи мезозоя, когда предки рептилий держали в страхе весь мир. Этот же одинокий свидетель прошлого может поведать и историю отношений между человеком и рептилиями. Гаттерия даже еще в большей степени, чем змеи, позволяет понять, какое влияние оказывают так называемые бесполезные существа на мир. Мне хотелось бы сказать несколько слов о том, что известно об этом уникальном животном, и о тех людях - новозеландских ученых, - чьей доброй воле гаттерия целиком обязана своим существованием: ведь именно они организовали заповедник на обитаемых ею островах.

Эта единственная в своем роде рептилия, научное название которой Sphenodon punctatus, внешне похожа на приземистую, большеголовую ящерицу. Средний размер самцов составляет примерно 60 сантиметров при весе около 800 граммов. Самки почти вдвое меньше и вполовину легче. Местное название гаттерии - туатара - происходит от маорийского слова, обозначающего "колючий". Очевидно, это относится к невысокому зубчатому гребню, проходящему по шее и спине животного. Несколько сот лет назад гаттерия обитала на главных островах Новой Зеландии, ею питались маори. Теперь ее можно найти только на 20 обрывистых островках у берегов Новой Зеландии. Гаттерия - единственный представитель отряда с наименьшим географическим ареалом среди всех позвоночных животных.

Хотя Sphenodon внешне и напоминает ящерицу, он безусловно, не принадлежит к их числу, причем различаются эти животные во многих отношениях. Прежде всего, у гаттерии нет совокупительного органа. Но еще более важно, по крайней мере, с точки зрения палеонтологов, что у нее, как и у древних диапсидных рептилий, в височной области черепа имеются две полные костные дуги. По мнению современных ученых, открытый с боков череп ящериц происходит именно от этого древнего черепа двудужного типа. Следовательно, гаттерия сохраняет черты предковых форм ящериц и змей. Достойно удивления, сколь мало она изменилась за миллионы лет, в то время как ящерицы и змеи достигли такого разнообразия.

У гаттерии есть еще одна отличительная черта: наличие так называемого третьего, или теменного, глаза, который находится в теменной области головы, но скрыт кожей. Хотя этот орган имеет хрусталик и сетчатку с нервными окончаниями, что позволяет подозревать его чувствительность к свету, сам глаз лишен мышц и не имеет никаких приспособлений для аккомодации, или фокусировки. Кроме того, эксперименты показали, что этим глазом животное не видит. Функция его до сих пор не выяснена. Но теменной глаз характерен не только для гаттерии - он имеется у многих современных ящериц, выполняя, по-видимому, какую-то вспомогательную функцию в поведенческой терморегуляции. У некоторых ископаемых форм он был гораздо сильнее развит и, возможно, служил органом зрения.

Самка гаттерии откладывает 8 - 15 яиц в мягкой скорлупе, размер которых не превышает трех сантиметров. Гнездо представляет собой ямку в сухой почве, которую самка выкапывает сама и накрывает своим телом. Период инкубации длится около 15 месяцев, то есть значительно дольше, чем у остальных рептилий. Гаттерия - одна из немногих рептилий, обладающих настоящим, голосом, и ее печальные хриплые крики можно услышать туманными ночами или в тех случаях, когда ее кто-нибудь беспокоит. Как полагают, половозрелости она достигает к 20 годам. Это обстоятельство наряду с очень медленным темпом роста позволяет считать, что животные могут достигать возраста 100 лет и более.

Гаттерия - ночное животное, питающееся главным образом насекомыми. Было замечено, что она продолжает кормиться даже при температуре 7°С. Живет она в тесном соседстве с морскими птицами, в массе гнездящимися на облюбованных ею островах. Птицы обламывают ветки на кустах и обильно удобряют почву пометом, что создает благоприятные условия для разнообразной фауны насекомых. Одна из гнездящихся здесь птиц - буревестник - роет норы. Гаттерия часто занимает их, прежде чем птица успеет отложить яйца или вывести птенцов. Впрочем, некоторые гаттерии роют свои собственные норы.

Одиночная жизнь гаттерии позволяет проследить ее экологические связи с исключительной отчетливостью. Хотя исторические причины ее выживания, возможно, никогда не удастся выяснить, мы легко можем узнать, какие факторы определяют ее нынешнее существование. Уединенные острова, на которых обитает гаттерия, с их птичьими колониями и солончаковой растительностью представляют собой изолированное убежище, где только и может существовать по образу предков древнее животное, не способное конкурировать с более прогрессивными ящерицами и млекопитающими. Встает и заходит над прохладным морем вечное солнце. Планктон поглощает его энергию и множится, питая бесчисленные рыбьи стаи. Полчища буревестников, крачек, бакланов и пингвинов пасутся вокруг островов в изобилующих рыбой водах, а затем возвращаются и устилают пометом почву, а сами усаживаются под кустами и устраивают там свои гнезда. Это и есть местообитание гаттерии. На растущем слое удобрений процветают насекомые. На островах царят изобилие, мир и покой, и Sphenodon продолжает существовать, оставаясь вопиющим анахронизмом, но избавленный покуда от угрозы истребления.

В некоторых отношениях гаттерия - идеальный объект для разработки мероприятий по охране природы. Как и всякое животное, она является частью сообщества. Однако в отличие от других данное сообщество характеризуется относительной простотой, и поэтому его легко уберечь от пагубных воздействий извне. Экономическое значение гаттерии и ее среды обитания крайне невелико, но она являет собой исключительный пример выживания последнего представителя отряда, существовавшего еще до динозавров, которые и саго исчезли миллионы лет назад. Есть, правда, н "минус" у этого чуда природоохранительных мероприятий: понадобились слишком уж небольшие усилия, чтобы добиться успеха. Для защиты гаттерии оказалось достаточным издать закон, запрещающий ее истребление, да вывезти нескольких овец, уничтожавших растительность в местах ее обитания. С этой точки зрения данный пример не может служить наглядным уроком. В большинстве случаев успех в охране природы недостижим при минимальных затратах. Хороший урок можно извлечь лишь в тех случаях, когда необходимо истинное самопожертвование, подлинная борьба с равнодушием, косностью, а то и с активным сопротивлением чуть ли не всего мира, чтобы преодолеть укоренившуюся в человеке привычку не задумываться о последствиях, когда речь идет о сиюминутных барышах.

Наряду с традиционными практическими трудностями в вопросах охраны природы возникает и множество новых проблем. Самая типичная из них - оппозиция людей, возражающих против сохранения дикой природы по экономическим соображениям. Эти люди готовы превратить Землю в настоящий муравейник. Но это ненормальные люди. И думать нечего, что они способны оценить пагубные последствия подобного развития человеческого общества. Есть, однако же, немало людей, которых просто не интересуют проблемы охраны внешней среды, а много и таких, кто на словах считает себя защитниками природы и даже на деле в какой-то степени могут быть таковыми, но кто не хочет брать на себя никаких обязательств. Я хотел бы обратиться ко всем людям - и к тем, кто считает необходимым охранять природу как источник мяса, воды, древесины или просто приятное для прогулок и пикников место; и к тем охотникам, кто хотел бы, чтобы их внуки тоже почувствовали запах крови своей добычи; и к тем, кто обожествляет природу и потому бывает исключительно непоследовательным; и к биологам, которые изо всех сил стараются сохранить природу во имя ее изучения; и к работникам зоопарков, сохраняющим живую природу в клетках. Объединение всех этих идей под флагом охраны природы иногда приводило к временному укреплению рядов ее защитников. Однако от этого становилась неясной главная цель, терялись перспективы предстоящей работы, участники которой так и не достигали твердой убежденности, что необходимо сделать очень многое ради абстрактных ценностей.

На протяжении нескольких лет я принимал участие в проведении мероприятий по охране природы, которые, как и в случае с гаттерией, сравнительно легко было осуществить, хотя и по другим причинам. Речь идет о кампании по восстановлению численности зеленой черепахи в Карибском море, где некогда обширные места размножения этого животного сократились до двух небольших пляжей.

На своих уединенных островах гаттерия может существовать только благодаря морским птицам, например таким, как показанный на верхнем рисунке баклан. Птицы покрывают почву пометом, и это создает благоприятные условия для развития обильной фауны насекомых, главным образом жуков и сверчков. Они-то и составляют основную пищу гаттерии, которую эта рептилия собирает по ночам (нижний рисунок)

Как я уже говорил, среди всех рептилий зеленая черепаха (Chelonia mydas) служит наиболее важным источником пищи для человека; кроме того, эта черепаха - самая дорогая рептилия мира. Ее экономическое значение доказано историей, и потому в планах по увеличению продуктивности океана этот вид представляется весьма перспективным. Большие потенциальные возможности зеленой черепахи основываются на ее растительноядности и стремлении скапливаться на подводных морских пастбищах, где некоторые виды сперматофитов и других водорослей образуют огромные пастбища. Сейчас эти подводные пастбища используются только рядом мелких морских животных, но есть доказательства, что некогда они интенсивно эксплуатировались зелеными черепахами. Сокращение численности черепах, вероятно, произошло из-за хищнического промысла, который вел человек на местах размножения этого животного.

Как полагают, наибольшие в мире скопления зеленых черепах в период откладки яиц наблюдаются в Сараваке на острове Калимантан. Естественно, что здесь происходит и самый интенсивный и хорошо налаженный промысел черепашьих яиц. Много лет колония находилась под наблюдением Тома Гарриссона, куратора Саравакского музея, и его исследования наряду с недавними обстоятельными работами Джона Гендриксона из Малайского университета послужили основой для разработки программы эксплуатации этого уникального района. Черепах в Сараваке не трогают, используют только строго регламентированное количество яиц. На протяжении десятка лет продуктивность колонии составляла 1 - 2 миллиона яиц в год, и, по-видимому, ее можно сохранить на этом уровне.

Если бы в Карибском море "черепаший" промысел продолжал развиваться в том же темпе, что и до недавнего времени, зеленая черепаха была бы уже на грани полного уничтожения. Сейчас, я полагаю, такой опасности нет. Скорее, наоборот, есть надежда, что этот вид приобретет более важное экономическое значение. Благоприятные изменения, вероятно, следует объяснить случайным стечением обстоятельств, на которые трудно рассчитывать при осуществлении большинства природоохранительных мероприятий. Прежде всего, искусство зеленой черепахи в пространственной ориентации привлекло к ней внимание ученых. Другим благоприятным условием была исторически оправданная и не лишенная перспективы экономическая ценность этого животного как источника пищи. Кроме того, важным достоинством зеленой черепахи в вопросах рентабельности была ее способность кормиться морскими водорослями, которые в противном случае просто пропадали бы. Наконец, последним важным обстоятельством, значительно облегчившим решение проблемы, явилось расположение единственного уцелевшего в западной части Карибского моря гнездового участка черепах в районе Тортугеро - этой истинной жемчужины побережья, принадлежащего маленькому государству - Республике Коста-Рика. В былые времена эксплуатация колонии черепах в Тортугеро приносила костариканцам небольшой, но устойчивый доход в виде пошлины, взимаемой с концессионеров, которые, поделив территорию пляжа на участки, сбывали добычу скупщикам или отправляли ее прямо во Флориду на зафрахтованных судах. Но в 1957 году правительство запретило эксплуатацию колонии. Принятое решение сохранило зеленую черепаху в западной части Карибского моря, но в то же время лишило Коста-Рику всякого дохода за счет этого животного, поскольку вдоль костариканского побережья нет хороших пастбищ и черепахи приходят сюда только в сезон размножения. Организация заповедника в Тортугеро приведет к восстановлению численности зеленой черепахи на всех подводных пастбищах от Колумбии до Мексики и увеличит продуктивность Москитового берега в Никарагуа, откуда на рынки Нью-Йорка и Европы поступают продукты промысла черепах. А Коста-Рике пока остается только довольствоваться мудро сделанным выбором - между кратковременным благополучием и надеждой на лучшее будущее.

В 1955 году, когда стали поступать первые дотации от Научного фонда, в Тортугеро была организована исследовательская станция. Собранные сведения помогли организовать Карибское объединение по вопросам охраны природы - убыточное предприятие; его создание было продиктовано лишь стремлением восстановить численность атлантической зеленой черепахи в американских водах. Я полагаю, что это были самые значительные усилия, которые когда-либо предпринимались во имя рептилий. Эти усилия заметно возросли после того, как Джошуа Пауэре, представитель международной издательской лиги, проявляющий живейший интерес к Латинской Америке и ее населению, прочитал мою книгу "Наветренная дорога". В этой книге я рассказал об истории и трагической судьбе карибской зеленой черепахи, а также указал на ее перспективность в качестве возрожденного источника пищи. В результате Пауэре основал "Братство Зеленой Черепахи", куда вошли влиятельные люди, объединенные общим желанием спасти карибскую популяцию. Это движение привлекло к себе внимание Джона Фиппса, одного из страстных защитников природы, чья финансовая поддержка помогла окончательно оформиться уже упомянутому Карибскому объединению по вопросам охраны природы. Пошел уже восьмой год, как началась эта кампания.

Одной из задач вновь созданной организации является восстановление размножающихся колоний Chelonia в тех местах, где они существовали прежде. Для этой цели с трехкилометрового участка пляжа в Тортугеро собирали яйца и помещали их в искусственные гнезда, огороженные проволочной сеткой; подобная мера защищала яйца и выклевывающихся черепашек от подстерегающих их в естественной обстановке опасностей. Примерно через два месяца выбравшихся из песка черепашек помещали в чаны с морской водой и кормили мелко нарубленной рыбой вплоть до периода расселения. Большую помощь в расселении черепах оказали нам ВМС США. Пограничная служба Карибского моря прислала в наше распоряжение гидросамолет из Рузвельт-Роудс, Пуэрто-Рико, для перевозки партий молодых черепах в различные районы Карибского моря, во Флориду и на Багамские острова.

Программа восстановления численности черепах, которую мы осуществляем, сопряжена с некоторым риском. Дело в том, что нельзя знать наверняка, вернутся ли молодые черепашки в места, где их выпустили, когда достигнут зрелости. Ведь они могут сохранить приверженность к миграционному пути предков и вновь вернуться в Тортугеро. Это предстоит выяснить. Известно, например, что молодь лососей наделена некоторым запечатленным опытом в поиске места, где их выпустили, и стремление вернуться обратно так сильно, что перекрывает тенденцию возврата на нерестилища предков и приводит их в новые места размножения. Мы надеемся, что молодые черепашки поступят так же. Тем временем мы продолжаем налаживать охрану костариканского побережья, считая эту работу важным фактором в сохранении популяции зеленой черепахи в западной части Карибского моря.

Другое направление нашей работы по изучению биологии зеленой черепахи связано с выявлением предпосылок для их разведения. Подводные растения, которыми питается зеленая черепаха, растут обособленными куртинами на небольшой глубине за рифами или на отмелях между островами. Некоторые из этих участков легко огородить. На таких огороженных естественных пастбищах зеленых черепах можно было бы содержать почти как коров на лугу. Карибское объединение по вопросам охраны природы разрабатывает опытные проекты. Если их удастся осуществить, зеленая черепаха станет первым морским позвоночным животным, успешно разводимым для пищевых нужд.

Когда я слышу о новой идее увеличения пищевой продуктивности моря или суши, во мне борются противоположные чувства. С одной стороны, мне ненавистна мысль об улучшении жизни тех, кто печется лишь о своем собственном благе. Но, с другой стороны, в местах, где зеленая черепаха некогда была многочисленной, а теперь бесследно исчезла, немало голодающих. Конечно, именно море призвано накормить этих людей, так же как и их потомков. Но коль скоро какой-то вид будет сохранен ради мяса, мы волей-неволей вынуждены сохранить и ряд "бесполезных" элементов дикой природы, связанных с биологией этого вида. Поэтому, какое бы исчезающее животное мы ни пытались уберечь ради мяса, нам всегда придется идти дальше и охранять природу в более широких масштабах. Однако небрежное проведение природоохранительных мероприятий не убережет Землю от опустошения. Единственный выход из положения - сформулировать наши обязательства перед природой точно и ясно, без каких бы то ни было оговорок и без мелочного выяснения стоимости того, что мы собираемся охранять.

Когда в Новой Зеландии организовывался заповедник по охране гаттерии, надо было бы особо указать, что это мероприятие проводится не для ублажения зоологов, а для того, чтобы любой человек мог испытать удовольствие, выманив это животное из норы какой-нибудь песенкой. Поясню свою мысль. Разыскивая старые сведения о гаттерии в Новой Зеландии, я наткнулся на несколько строк из номера Lyttelton Times за 1903 год, которые приведены в книге Джеймса Хаттона и Фредерика Драммонда "Животные Новой Зеландии":

"Гаттерии из района рыбных промыслов в Опейве, по-видимому, восприимчивы к музыке. Заслышав песню, они вылезают из своих нор, когда ничто другое не может заставить их появиться. Они предпочитают воодушевленное и слаженное хоровое пение сольному исполнению. Не так давно несколько посетителей здешних инкубаторных станций пожелали взглянуть на гаттерии, которые, однако, никак не хотели вылезать из своих убежищ, покуда одна маленькая девочка не запела "Солдаты королевы...", которую подхватил дружный хор голосов. Звуки этой песни, видимо, понравились рептилиям, и они продемонстрировали себя ее исполнителям".

Спросите любого новозеландца, зачем они сохраняют гаттерию. И они сочтут ваш вопрос попросту неуместным и скажут, что, во-первых, это единственное в своем роде существо, во-вторых, к нему неравнодушны зоологи, и, в-третьих, если оно исчезнет, то исчезнет навсегда. И все это так и есть. Но ведь, то же можно сказать о любой другой рептилии, поскольку все это - только вопрос времени. Новозеландцы отвечают за гаттерию, но мир ответствен за всех рептилий. Разница только в том, что новозеландцам удалось найти сравнительно быстрое решение проблемы. Да и сама проблема была значительно проще. В сущности, она была настолько ясной и несложной, а материальные затраты настолько незначительными, что нет, пожалуй, даже особой нужды искать подходящую оценку проделанной работе.

Главное, что мы должны извлечь из этого опыта, - убежденность, что гаттерия сохранена только ради того, чтобы любой человек мог выманить ее песенкой из норы. Только тогда мы будем готовы к решению значительно более сложных задач и сможем, например, узаконить сохранение змей на Земле, несмотря на то, что у них нет конечностей, они не воспринимают музыки и доставляют массу хлопот систематикам. Уясните себе главную цель, и тогда вы осознаете истинную ценность реликтовых животных, представителей уникальных отрядов и многих существ и групп с неясными достоинствами. Такая работа нуждается в стойких исполнителях, и рептилии могут послужить хорошим критерием их убежденности.

Размышляя над этой проблемой, я нередко мысленно представляю себе человека из далекого будущего, который идет по участку леса, уцелевшему среди стартовых площадок межпланетных кораблей, и вдруг в изумлении останавливается перед последним живым представителем Crotalus adamanteus - великолепным непокорным ромбическим гремучником. Мне видится крупная самка длиной около двух метров, с суровым взглядом и характерным геометрическим узором на бархатистом фоне. Это существо неизменно и без каких-либо агрессивных намерений с его стороны невольно было чем-то вроде занозы в теле американца, тем злом, с которым в первую очередь сталкивался человек независимо от того, приплывал ли он в Новый Свет на каравелле или проникал по суше из холодных, лишенных змей просторов Сибири. Итак, заметив пришельца, последний гремучник изготовится к броску: кольца его стального туловища начнут раскручиваться и двигаться позади тонкой шеи, на которой неподвижно замерла широкая голова, лишь мелькает длинный язык. По толщине тела можно видеть, что это беременная самка, готовящаяся дать жизнь десятку маленьких змей, таких же ядовитых и негодующих, как она сама, с таким же неукротимым характером и способностью существовать только на воле.

Эта воображаемая сцена очень волнует меня. Я не смог бы внятно рассказать о своих чувствах: ведь змея, которую я вижу в далеком будущем, - последняя, уцелевшая в "стерильных" условиях будущего мира. Кольца ее туловища вьются низкой спиралью, слышен резкий звук ее погремушки, она выжидает, кончиками раздвоенного языка пытаясь определить дальнейшую судьбу своего племени. Воображаемый мною человек быстро наклоняется и, повинуясь врожденному побуждению, поднимает с земли палку. Вероятно, это последняя палка, какую можно найти во всей восточной половине Северной Америки. Человек берет ее и приближается к выжидающей змее. Затем он поднимает свое оружие, на мгновение задумывается, слегка опустив руку, и вновь поднимает ее над головой. Здесь воображение мне отказывает, и треск змеиной погремушки обрывается, как песня замолкающих одна за другой цикад. Становится темно, и контуры увиденного исчезают в густеющем сумраке...