Глава 2. Как метят черепах

Изучая биологию такого морского бродяги, как зеленая черепаха, прежде всего необходимо найти способ не выпускать животное из виду. В жизни морской черепахи есть два момента, когда зоолог может твердо рассчитывать на встречу с ней: когда она появляется на свет и когда самка выходит на берег для откладки яиц. Все остальные этапы ее жизни скрыты от посторонних глаз, и их приходится воссоздавать умозрительно, опираясь на отдельные отрывочные наблюдения.

Короткую встречу черепахи и исследователя, когда самка выбирается на сушу, можно использовать достаточно плодотворно, пометив эту самку. Самая простая метка - уже превосходный инструмент для изучения жизни любого животного, собирающегося группами, как морские черепахи в период размножения. Правда, метка не столь внушительна, как, например, приборы, применяемые для океанографических исследований, или же аппаратура биохимиков, но и с ее помощью удается получить весьма интересные результаты. Мало найдется столь несложных операций, которые приносили бы такие обильные плоды, как мечение черепах. Даже одно только обнаружение метки, которая была надета на животное, может дать ответ на основные вопросы, связанные с жизнью данного вида. И, что еще важнее, результаты мечения неизбежно ставят перед исследователями новые вопросы, ответы на которые надо искать другими способами.

Хорошая метка обладает следующими свойствами: она быстро укрепляется на животном, не мешает его движениям, не причиняет ему беспокойства и - если речь идет о долгоживущем животном, вроде черепахи,- может оставаться на нем многие годы. Кроме того, на ней должно быть четко указано, куда и как ее следует вернуть и какое вознаграждение получит вернувший.

В первые годы работы с черепахами во Флоридском университете мы пользовались овальными монелевыми пластинками с надписью, которые прикручивались монелевой проволокой к заднему нависающему краю панциря. В Коста-Рике мы с Леонардом Джованьоли пометили такими метками несколько сотен зеленых черепах, а во Флориде Дэвид Колдуэлл, я и другие сотрудники метили ими логгерхедов, зеленых черепах и ридлей. В начале первого сезона мы свято верили, что создаем солидный отряд меченых черепах, который на долгие годы обеспечит нам получение сведений о путешествиях черепах. Но вскоре стало ясно, что большинство меток непонятным образом пропадает еще до того, как меченые черепахи окончательно покидают гнездовой пляж. Это казалось невероятным, но вновь и вновь то одна, то другая черепаха возвращалась без метки после менее чем двухнедельного отсутствия. Таких черепах мы узнавали по дыркам на задней закраине панциря.

Зеленая черепаха, как и все остальные морские черепахи, за сезон размножения откладывает яйца несколько раз. Кладки, по-видимому, следуют одна за другой от трех до пяти раз с интервалом в двенадцать дней. Где находятся самки в эти двенадцатидневные промежутки и чем они занимаются, пока неизвестно. Во всяком случае, они не возвращаются на свои обычные пастбища, до которых многим из них пришлось бы плыть больше тысячи миль. На этот вопрос, как и на многие другие, удастся ответить, только когда будет создана более совершенная методика слежения. Но о периоде размножения одно уже известно: в эти недели в море у гнездового пляжа разыгрываются бурные романы - и перед тем, как самка выходит на берег для первой кладки, и между следующими кладками. Нам удалось выяснить это во время первого сезона мечения, когда многие из черепах вернулись на берег без меток. Метки были явно вырваны с такой силой, что проволока либо рвалась, либо проламывала четверть дюйма кости и рогового щитка на краю карапакса. Отдельные самки возвращались с погнутыми, полусорванными метками, которые болтались на проволоке, сохранявшейся только в одном отверстии. Не всякому мужчине удалось бы даже клещами так исковеркать эти толстые твердые пластинки из монель-металла.

Срывали метки буйствующие самцы. Морские черепахи в любви буквально не знают удержу. Наблюдать их поведение в эти моменты удается только урывками - с самолета или с берега, когда черепахи поднимаются на гребне волны. Но тем не менее ясно, что самец черепахи ведет себя отнюдь не по-джентльменски. Трудно понять, почему самки вообще сносят подобное обращение. Чтобы удержаться в необходимой позе на выпуклом, гладком, мокром, подбрасываемом волнами панцире самки, самец цепляется за него в трех точках - длинным толстым изогнутым хвостом с ороговелым кончиком и мощными изогнутыми когтями передних ласт (по одному на каждом). Морские черепахи, естественно, дышат воздухом, а потому, разумеется, и самец и самка в процессе бурного ухаживания одновременно пытаются остаться на поверхности воды. Это усложняет акробатические номера, которые и без того приходится проделывать самцу, и он с еще большей яростью царапает и дергает панцирь своей нареченной. В довершение всего самка кокетливо сопротивляется, на наш взгляд, излишне долго. А тем временем вокруг собираются другие самцы, и все они пытаются разом взгромоздиться на самку, исчезая вместе с ней в бешено клубящейся пене, и с берега уже вообще невозможно разобрать, что там происходит, - видно только, что страсти бушуют.

Вначале мы старательно убеждали себя, будто прикручиваем метки так крепко, что ни одному самцу их сорвать не удастся. Однако метки продолжали исчезать. Тогда мы стали внимательнее приглядываться к буйным ухаживаниям и вскоре заметили, что у некоторых выходящих на берег самок в плотной кости выступающей вперед закраины карапакса по бокам видны две вмятины, оставленные когтями самца, сжавшего подругу в брачном объятии. В конце концов мы поняли, что в брачный сезон к панцирю самки прикреплять ничего нельзя, так как любая метка будет обязательно сорвана во время ухаживания и копуляции.

Было бы полезно узнать, не следствием ли этого сокрушительного ухаживания является также отсутствие усоногих рачков, вроде морских желудей, на панцирях зеленых черепах. Верхние части карапакса зеленых черепах относительно свободны от рачков, хотя верхушки панцирей логгерхедов и бисс нередко бывают покрыты толстым их слоем. Я всегда полагал, что это объясняется более подвижным образом жизни, которую ведет зеленая черепаха, и значительными скоростями, которые она развивает в воде (в минуты опасности зеленая черепаха плывет с быстротой бегущего человека), а также длительными миграциями в период размножения. Но что именно избавляет ее от этих паразитов, я сказать не могу. Возможно, дело просто в том, что рачки не в состоянии приспособить свой жизненный цикл к условиям существования зеленых черепах или к изменению этих условий в связи с миграциями. А может быть, благодаря естественному отбору, вызванному потребностью в быстром и длительном передвижении в воде, у зеленых черепах выработалась какая-то биохимическая защита от рачков, поскольку всякие наросты на панцире создают дополнительное сопротивление. Не исключено, что они попросту соскабливают рачков о скалы - в неволе зеленые черепахи постоянно трутся спинами о твердые предметы. Некоторые молодые черепахи в наших садках имели привычку забираться под козырек перегородки, трубу или подо что-нибудь еще, а потом, двигаясь взад и вперед, принимались тереть и скоблить панцирь точно в том же ритме и почти с той же задумчивой сосредоточенностью, с какой свинья чешется о забор.

Я не утверждаю, что зеленые черепахи освобождаются от рачков во время ухаживания. В таком случае они должны были бы покрывать самцов гуще, чем самок, а этого нет. И в любом случае ухаживание у логгерхедов, если судить по тому, что мне время от времени удавалось увидеть, протекает не менее бурно, чем у зеленых черепах. Однако, на мой взгляд, можно с уверенностью утверждать, что, паразитируй рачки на зеленых черепахах в больших количествах, самки почти полностью избавлялись бы от них раз в два-три года во время вакханалий, которые они имеют обыкновение устраивать у тортугерского гнездового пляжа.

И уже ни с чем не вяжется тот факт, что суринамские зеленые черепахи, которых Питер Причард, аспирант Флоридского университета, метил в Биги-Санти, густо покрыты рачками. Вернувшиеся к нему метки показывают, что эти зеленые черепахи способны совершать такие же большие путешествия и с такой же скоростью, как и все их прочие родичи, и нет никаких оснований полагать, что самцы у них ведут себя сдержаннее. Как истолковать эту аномалию, я не знаю.

Итак, панцирь оказался явно неподходящим местом для меток. Том Гаррисон из Саравакского музея убедился в этом на год раньше нас, и, пока мы раздумывали, что делать, Том написал мне, что у себя на островах Тертл он начал пользоваться обыкновенными фабричными метками для коров. Он прицеплял метку не к закраине панциря, а к переднему ласту, и это место оказалось гораздо более надежным. Я решил испробовать такие метки в Тортугеро. Первую партию мы получили в конце нашего первого сезона в Коста-Рике. Я помчался в Тортугеро, где Джованьоли весь сезон крепил метки на панцири. За четыре дня я пометил новыми метками сорок черепах. Во всяком случае, некоторые из них вышли на берег еще раз для новой кладки, не потеряв меток, и со временем четыре из этих сорока меток были присланы нам из других стран. При мечении животных, путешествующих на большие расстояния, это довольно высокий процент. И с этих пор мы перестали помещать метки на панцири.

С помощью мечения можно выявить многие подробности жизни морских черепах - скорость роста, длительность полового цикла, местные передвижения в районе, где производится мечение, а также направление и периодичность дальних путешествий. Метки, присланные из разных стран, выявляют конечные пункты, а иногда маршруты и ритм миграций в период разможения. Повторные возвращения помеченных самок на гнездовой пляж позволяют установить, сколько кладок и через какие интервалы делают они в течение года, какое упорство проявляют, возвращаясь для кладки на то же самое место берега, и какой срок проходит между миграциями к месту размножения.

В то время, когда я начинал работать в Тортугеро, два других исследователя морских черепах - Том Гаррисон и Джон Хендриксон - уже довольно много узнали о зеленых черепахах, откладывающих яйца на островах Тертл в Южно-Китайском море. Однако об атлантических популяциях никто ничего не знал и не существовало никаких достоверных сведений, которые проливали бы свет на загадку миграций. Собственно говоря, среди зоологов бытовало твердое убеждение, что рассказы рыбаков о миграциях черепах - это всего лишь рыбацкие россказни. И обещанное вознаграждение в пять долларов сыграло немалую роль в том, что этому заблуждению был положен конец.

Если моему имени суждено войти в анналы зоологии, я буду фигурировать в них как человек, который первым предложил вознаграждение в пять долларов за возвращение черепашьей метки. На метках, которыми я начал пользоваться двенадцать лет назад - и которые все еще в ходу в Тортугеро и повсюду, где мы метили черепах, - выгравированы номер и обещание вознаграждения тому, кто найдет черепаху за пределами местности, где производилось мечение, и отошлет метку зоологическому отделению Флоридского университета. На тортугерских метках это написано по-английски и по-испански. Вознаграждение - о чем в надписи не упоминается - составляет пять долларов и выплачивается сразу же, без каких- либо проволочек и оговорок. Вероятно, Национальный научный фонд без особого восторга утвердил статью "вознаграждения" в бюджете моих исследований, но деньги были выделены, и мне редко приходилось узнавать так много, тратя на это так мало.

В те годы черепахи почти повсюду стоили дешевле пяти долларов штука, а кое-где и в три раза меньше. В некоторых местах черепахи вообще не представляли никакой коммерческой ценности, и тамошние жители ловили их исключительно для собственного потребления. И пять долларов, сами собой появлявшиеся из моря, были для них желанным подарком судьбы, а потому мы могли рассчитывать, что практически все найденные метки в конце концов попадут к нам.

Распределение 175 мест поимки зеленых черепах, помеченных в Тортугеро, Коста-Рика (1956 - 1966)

Только в Тортугеро было помечено 4200 взрослых самок. При этом каждая черепаха измерялась и яйца в ее кладке пересчитывались. Число возвращений этих самок для новых кладок через небольшие промежутки времени достигает несколько сотен, и 175 меток были обнаружены за пределами Коста-Рики. Часть полученного материала просто подтверждает сведения, собранные горсткой исследователей, которые занимались зеленой черепахой в других местах,- я имею в виду Бэнкса, Тома Гаррисона и Джона Хендриксона на островах Тертл в Южно-Китайском море, Джеймса Хорнелла на Сейшельских островах, Ф. У. Мурхауса на острове Херон у Большого Барьерного рифа. Однако было установлено и много новых, прежде не известных фактов, и по мере продолжения работы накапливается все больше самой разнообразной информации.

Метки, обнаруженные в Тортугеро, показали, что самки этой популяции откладывают яйца от трех до пяти-шести раз в сезон. Интервал между выходами на сушу составляет в среднем 12,5 дня. На мой взгляд, весьма примечательно, что карибские рыбаки давно узнали и то и другое, не прибегая ни к каким меткам.

Во время второго тортугерского сезона ни одна из помеченных в предыдущий год черепах туда не вернулась. Этого следовало ожидать, так как у тихоокеанских черепах был обнаружен трехгодичный цикл размножения. Неожиданным оказалось возвращение некоторых черепах, помеченных в первый сезон, только после двух лет отсутствия. Затем настал третий год, и в Тортугеро вернулась значительная часть группы, помеченной в первый год. С тех пор не было зафиксировано ни единого случая возвращения зеленой атлантической черепахи для кладки после годичного отсутствия - все они возвращались либо через два, либо через три года или же через сроки, кратные вышеуказанным. Почему среди черепах атлантической популяции встречаются особи с двухгодичным циклом, а в популяции Китайского моря они отсутствуют, объяснить пока не удается, однако возвращение новых меток, возможно, даст ответ и на этот вопрос.

В первый тортугерский сезон мы разметили гнездовой пляж, с тем чтобы точно фиксировать, где именно каждая черепаха выйдет на берег. В дальнейшем сетка была сделана более дробной, и теперь каждый выход можно локализовать в пределах менее двухсот ярдов. Идея заключается в том, чтобы установить, насколько близко к одному и тому же месту выходит самка черепахи при каждой откладке яиц как в течение одного сезона, так и при возвращениях через два или через три года. Статистическая обработка этих данных позволит определить, существует ли у самок тенденция к образованию группировок, откладывающих яйца на одной территории и в одни и те же сроки. Это представляет значительный интерес, ибо, возможно, именно тут можно найти ответ на вопрос, каким образом комплектуется контингент черепах на пляже. По внешнему виду зеленой черепахи не угадаешь, откуда она. Но если две черепахи, помеченные в одном секторе тортугерского пляжа, позже будут пойманы в Колумбии, можно будет предположить, что они принадлежат к группе животных, которые вместе совершают путешествия между колумбийскими пастбищами и костариканским гнездовым пляжем.

Самые волнующие моменты программы мечения связаны с получением меток из очень отдаленных мест. Именно это оказалось наиболее результативной частью программы. Как я уже говорил, к началу работы в Тортугеро еще не было научных данных, которые позволяли бы определить, какую долю истины содержат народные легенды о путешествиях морских черепах. Но вот мы получили метку из Пуэрто-Кабесас - городка в Никарагуа, расположенного в двухстах милях от Тортугеро. Черепаху загарпунил индеец-москито, а метку послал во Флоридский университет местный священник. Это было первое весомое доказательство того, что зеленые черепахи действительно путешествуют на большие расстояния. С тех пор метки возвращались к нам практически из всех уголков западной части Карибского моря, а также из других мест, о чем я расскажу позже.

Если взять в совокупности все возвращения меток - и из дальних мест, и непосредственно с пляжа, где производилось мечение, как в тот же самый сезон, так и в последующие, - и оценить их с, различных точек зрения, можно обнаружить чрезвычайно любопытные вещи. Многозначителен, например, тот факт, что между сезонами кладки с костариканского побережья метки почти не возвращаются. Это явно означает, что в Коста-Рике не существует местных постоянных популяций. Единственные зеленые черепахи на побережье Коста-Рики - это тортугерская популяция, самки которой появляются там в июле для откладки яиц и исчезают в октябре. Отчасти такое положение объясняется скудостью черепашьей травы у побережья между Пуэрто-Лимоном и границей Никарагуа, где повсюду очень силен прибой и море редко бывает спокойным. К тому же несколько больших рек выносят туда ил и пресную воду. К югу от Пуэрто-Лимона в сторону Панамы тянутся невысокие рифы с зарослями черепашьей травы между ними, но тамошние зеленые черепахи были почти полностью истреблены. А в результате всего этого с ноября до конца июня мы не получаем меток из Коста-Рики.

Подавляющее большинство меток поступило из мест, разбросанных по западной части Карибского моря. На карте возвращения меток, которая висит у меня в кабинете, булавки особенно густо торчат у побережья Никарагуа между Пуэрто-Кабесасом и островами Москито. Эти черепахи почти все были пойманы капитанами с острова Кайман, которые издавна занимались ловлей никарагуанских черепах для американского и европейского рынков. Однако в последнее время метки стали поступать оттуда реже, зато увеличилось число меченых черепах, пойманных в водах юго-западнее островов Москито и ближе к материку. Эти метки чаще всего присылают рыбаки - москито или креолы, - живущие в селениях прямо напротив островов Москито.

Данный сдвиг не означает, однако, что в привычках зеленых черепах произошла какая-то перемена. Он просто отражает более жесткую политику, которую правительство Никарагуа начало проводить в отношении иностранных ловцов черепах. Этим последним становится все труднее получать разрешение на лов. Одновременно спрос на черепах растет, а потому и местные жители начинают проявлять интерес к этому промыслу. Взаимодействие этих двух факторов и изменяет расположение булавок на нашей карте, отражающей возвращение меток. Мораль же всего вышеизложенного такова: те, кого интересует образ жизни или сохранение зеленых черепах, должны учитывать множество политических и социально-экономических факторов, в противном случае они получат о зеленых черепахах самое превратное представление.

На карте есть и другие места, где сосредоточивается много булавок: на панамском побережье между Колоном и Бокас-дель-Торо, на колумбийском полуострове Гоахира. Однако Москитовый берег Никарагуа по-прежнему усажен булавками гуще всего. Отчасти это объясняется тем, что именно там находятся обширные площади, покрытые черепашьей травой, одни из самых обширных в мире, отчасти же тем, что предприимчивые и энергичные кайманцы, как я уже говорил, сто лет назад начали там коммерческий лов, который стал основой экономики их островов. Таким образом, возвращение меток отражает не одни только зоологические моменты. В картине, которую они создают, есть некоторые отклонения от чистой зоологии. Однако кайманцы начали ловить черепах у островов Москито прежде всего потому, что эти животные водились там в изобилии. И следовательно, несмотря на переплетение различных факторов, распределение булавок на карте все-таки отражает реальную ситуацию, существующую в природе.

Возвращение меток из самых разных мест в западной части Карибского моря заставляет предположить, что Тортугеро является единственным местом откладки яиц для всего этого района. Несмотря на самые старательные поиски, мне не удалось обнаружить там другого такого места. Кроме того, ни одна из помеченных в Тортугеро черепах не была поймана вторично во время кладки где-нибудь еще, кроме Тортугеро. Это не только подчеркивает важность костариканского гнездового пляжа, но и дает основания предполагать, что зеленые черепахи возвращаются для откладки яиц всегда в одно и то же место. Это сообщение оказалось весьма полезной аксиомой при изучении размещения популяций зеленой черепахи в мировом масштабе.

Каждый сезон в Тортугеро для откладки яиц собираются черепахи из самых разных, далеко отстоящих друг от друга мест. С точки зрения зоогеографии этот факт чрезвычайно важен. Он означает, что изоляция разных популяций черепах в западной части Карибского моря не является истинно генетической, поскольку в период размножения все популяции встречаются и, вероятно, скрещиваются. Во время сезона ухаживания, оплодотворения и откладки яиц в Тортугеро могут находиться черепахи, скажем, из Никарагуа и Британского Гондураса, а также из Колумбии, лежащей в противоположном направлении. Разумеется, не исключено, что и на гнездовом пляже различные популяции остаются разделенными благодаря предпочтению в выборе партнеров. Возможно, колумбийские самцы выбирают только колумбийских самок - ведь никто точно не знает, что именно происходит во время ухаживания за полосой бурунов. И узнать это мы сможем еще очень нескоро, поскольку колумбийскую черепаху можно опознать как таковую, только когда ее ловят у нее дома, в Колумбии.

Необходимо помнить, что западнокарибских черепах метят только в одном месте - там, где они собираются для размножения. А потому все рассуждения приходится строить в обратном порядке, начиная с того момента, когда черепаху поймают где-нибудь еще и пришлют к нам в Гейнсвилл ее метку. Изучать животное, распутывая историю его жизни в обратном направлении, - занятие довольно неблагодарное, однако такой способ все-таки позволяет хотя бы медленно накапливать информацию. Других же способов, увы, вообще не существует.

Возвращение тортугерских меток позволило сделать еще один общий вывод: отдельные популяции, видимо, включают особи как с двухгодичным, так и с трехгодичным циклом размножения. Из 219 возвратов в Тортугеро 62 зарегистрировано через два года, а 105 - через три. Всего одиннадцать черепах были пойманы дважды. Из них только одна изменила цикл при следующих возвращениях. Черепаха, помеченная 1 августа 1960 года, была повторно поймана в Устье 17 августа 1962 года, снова выпущена и еще раз поймана 25 июля 1965 года. Поэтому вполне возможно, что длительность цикла изменяется в зависимости от возраста черепахи и со временем двухгодичный цикл удлиняется до трехгодичного, или наоборот. Чтобы разобраться в этом, потребуется еще очень много возвратов меченых черепах в Тортугеро.

Несколько лет назад мы с Гарольдом Хэртом на основе возвратов тортугерских меток сделали еще одно обобщение: между временем, которое проходило до каждой данной поимки, и расстоянием от Тортугеро до места поимки как будто не существует никакой связи. Другими словами, черепахи, пойманные дальше всего от Тортугеро, вовсе не обязательно бывали пойманы через самый долгий срок. Этот факт дополнительно свидетельствует о том, что карибская черепаха - вовсе не бродяга и после периода размножения не начинает бесцельно скитаться, постепенно удаляясь от гнездового пляжа все дальше и дальше. Наоборот, отсюда следовало, что черепахи регулярно плавают от постоянных пастбищ к постоянным местам размножения и обратно. Таково было еще одно свидетельство в пользу систематических миграций зеленой черепахи. Для подтверждения этой гипотезы необходимо собрать как можно больше различных косвенных доказательств, поскольку получить прямое доказательство еще не представляется возможным.

Доказать существование миграций с помощью мечения невозможно, потому что для этого надо пометить черепаху в Тортугеро, снова поймать ее там, где она обитает большую часть года, выпустить вторично, а потом вновь разыскать на пляже Устья. Подобная операция могла бы увенчаться успехом, только если бы она проводилась в массовом масштабе при участии целой армии людей, располагающих достаточными средствами, чтобы закупить нужное количество снаряжения и зафрахтовать суда. А пока возвраты тортугерских меток, строго говоря, доказывают только, что черепах, помеченных там, ловят очень далеко от Тортугеро и что некоторых из них удается поймать вторично на тортугерском пляже после двух или трех лет отсутствия. Эти и другие косвенные данные достаточно ясно указывают на существование миграции, но они его не доказывают. Во всяком случае, с точки зрения педантов.

Но вернемся к идее соотношения расстояния и времени. В одном аспекте, пожалуй, нащупывается определенная взаимосвязь между протекшим временем и расстоянием от места мечения до места поимки данной черепахи. Сейчас доля черепах, пойманных на значительных расстояниях от места мечения, по сравнению с первыми годами нашей работы неуклонно возрастает. Примерно тогда же, когда мы с Хэртом опубликовали статью о видимом отсутствии связи между временем, прошедшим с момента мечения черепахи, и расстоянием до места, где она была поймана, мы начали получать метки из все более отдаленных мест. Две нам прислали, например, с восточного побережья полуострова Гоахиро, который, формально говоря, находится уже за пределами западной части Карибского моря, а три - из самого Мексиканского залива, из-под Кампече. Затем поступила метка из Флориды - с черепахи, пойманной вблизи островов Маркесас-Кис, а другая - даже с северного побережья Кубы, то есть из вод непосредственно Атлантического океана, а не Карибского моря или Мексиканского залива. И наконец, совсем недавно нам прислали метку с острова Коче, с восточной окраины Карибского моря. В настоящий момент эта метка - самая последняя из полученных нами и покрывшая наибольшее расстояние. Такое большое, что ради нее одной пришлось добавить к карте, на которой мы отмечаем возвращение меток, еще триста миль.

Метки, поступающие издалека, показывают, что черепахи, с которых они были сняты, не пускались в бесцельные странствия. Ни одна из них не путешествовала особенно долго. Например, черепаха, пойманная возле острова Коче, была помечена 19 августа 1964 года и поймана на расстоянии 1400 миль от Устья 28 октября 1965 года. Однако возникает вопрос: почему за последние годы с дальних расстояний возвращается больше меток, чем раньше? Объяснение, возможно, заключается в том, что коммерческая ловля черепах в этих районах расширилась или стала более интенсивной, как, например, у островов Москито. Но существует и другая, более многообещающая гипотеза: такое увеличение расстояний, быть может, означает, что продуктивность тортугерского пляжа по сравнению с прошлым заметно возросла.

Когда я впервые побывал в Тортугеро, на всем протяжении гнездового пляжа весь сезон дежурили ловцы черепах, по одному на милю. Если самке удавалось закончить кладку и благополучно вернуться в море, это означало, что либо ливень, гроза или ревматизм помешали веладору выйти в эту ночь на пляж, либо катер, забиравший накопившихся черепах, которые ждали его появления, перевернутые на спину, был вынужден стать на ремонт. В тех случаях, когда в Тортугеро приходила весть о поломке катера, ловцы прекращали дежурство на пляже. Однако гораздо чаще никакой вести не приходило, и на пляже продолжали накапливаться перевернутые черепахи. Они умирали сотнями, многие - вообще не отложив яиц, и все без исключения - не закончив сезонную серию кладок. При таком положении дел всей популяции зеленых черепах, откладывавшей яйца в Устье, грозило полное истребление в самом ближайшем будущем. А так как вся западная часть Карибского моря получает своих зеленых черепах из Тортугеро, перспективы всего рода в этом районе казались весьма мрачными.

Даже теперь, когда в Коста-Рике введены новые законы, охраняющие черепах, истребление их продолжается, поскольку правительство не в силах обеспечить необходимую охрану многомильного, удаленного от населенных мест пляжа. Правда, уже само присутствие нашего лагеря в Тортугеро в течение сезона размножения в значительной степени препятствует браконьерству. На протяжении сезона в лагерь постоянно приезжают люди. Маленькие самолеты летают низко над берегом, а в лагуне за гнездовым пляжем постоянно снуют моторные лодки. Бригады, занимающиеся мечением, расхаживают по пятимильной полосе северной части пляжа во все часы дня и ночи. Такое многолюдье отпугивает браконьеров, и они не рискуют ловить столько черепах, сколько им хотелось бы. А потому популяция зеленых черепах в западной части Карибского моря должна увеличиваться - хотя бы временно. Этим, возможно, и объясняется учащающееся поступление меток с дальних расстояний. Не исключено, что растущие популяции осваивают новые места или просто возвращаются туда, где они жили в те времена, когда ловля черепах еще не велась столь интенсивно.

Мне хотелось бы верить, что увеличивающаяся продуктивность Черепашьего устья ведет к возникновению новых гнездовых пляжей. Беда в том, что никто не знает, как образуются новые популяции и какие стимулы заставляют черепах покидать пастбища своих предков и отправляться на поиски новых. Возможно, это результат бесцельных странствий. Возможно, толчком служит перенаселенность или конкуренция на старых пастбищах. Все это пока покрыто мраком неизвестности.

Еще меньше знаем мы о том, как зеленая черепаха выбирает новые гнездовые пляжи. Упорство, с каким самки в период размножения возвращаются на определенное место, заставляет предположить, что стремление вернуться на родной берег после достижения половой зрелости заложено уже в новорожденных черепашках. Совершенно очевидно и то, что в мире существовала бы всего только одна большая популяция зеленых черепах, если бы это правило не знало исключений. Время от времени должно происходить обживание новых мест, но, как я уже говорил, никто не знает, каким образом это происходит - то ли за счет вытеснения на периферию, то ли потому, что какую-то мигрирующую самку со странностями вдруг потянет выбраться на берег не в том месте, то ли изменение морских течений собьет с толку целое путешествующее стадо и оно выйдет для откладки яиц на незнакомый пляж. Возможно и то, и другое, и третье, но пока еще нет фактов, которые позволили бы остановиться на чем-то одном.

Я много размышлял над этим, так как успех операции "Зеленая черепаха" или любых других попыток увеличить число мест размножения Chelonia путем переброски новорожденных черепашек на другие пляжи полностью зависит от реакции черепашек, выпущенных в море совсем не там, где они появились на свет. Хотя нет естественного процесса, который можно было бы уподобить перевозке по воздуху молодых черепашек в места, не известные их предкам, результаты подобных переселений могли бы пролить свет на проблему естественного возникновения популяций у мигрирующего животного. В операции "Зеленая черепаха" неизвестным пока остается решающий фактор: наследуют ли черепашки непобедимую привязанность именно к гнездовому пляжу предков или же они наследуют только способность к прочному запоминанию особенностей и примет того конкретного места, где впервые входят в море, а также путей, которые позволяют им вновь найти это место после достижения половой зрелости.

В любой программе мечения историю жизни меченого животного приходится - я об этом уже упоминал - в основном восстанавливать дедуктивным методом по отдельным кусочкам, так и эдак сопоставляя дату и место мечения с датами и местами последующих поимок. Это медленный и опосредствованный процесс. Мечение черепах не столь эффективно, как мечение других мигрирующих животных, например колониальных морских птиц. Исследователи, кольцующие черных крачек, получают информацию намного быстрее, чем ее удается получить при мечении морских черепах; кроме того, они собирают о крачках и такие сведения, каких мечение черепах принести вообще не может. Это объясняется двумя причинами. Во-первых, дело просто в том, что в колониях крачек можно окольцевать за сезон несколько тысяч птиц, тогда как, работая с черепахами, за то же время ценой самого напряженного труда удается снабдить метками всего несколько сотен животных. Вторая же и более важная причина заключается в том, что орнитологи окольцовывают птенцов перед их первым полетом. Птицу метят в самом начале ее самостоятельной жизни, а это позволяет получить заметно большее количество информации. Кольцевание дает возможность следить за птицами всех возрастов, как за самками, так и за самцами. В Тортугеро же метки получают только взрослые самки черепах.

Самцы не выходят на берег, а методика мечения новорожденных черепашек пока еще не разработана. Ниже я буду еще много жаловаться по этому поводу. Задача заключается в том, чтобы разработать систему мечения, которая позволит опознать трехсотфунтовую черепаху, выросшую из черепашки весом в три унции, и одновременно укажет, куда и за какое вознаграждение следует сообщать о ее поимке.

Таким образом, все, что нам известно о морских черепахах, приходилось выводить умозрительно из сведений, полученных о половозрелых самках, которые были помечены уже взрослыми. Подобная программа не дает практически никакой информации о скорости роста и совсем не проясняет вопроса о том, какое время требуется черепахам для достижения половой зрелости. Соотношение полов также не выявляется, а информация о привычках и передвижениях самцов ограничивается, в сущности, только отрывочными наблюдениями над тем, что происходит в море у гнездового пляжа во время брачного сезона. Некоторые самцы, несомненно, отправляются в Тортугеро тогда же, когда и самки. Но плывут ли они вместе с самками или отдельно от них? Состоит ли их половой и миграционный цикл из двух- и трехгодичных фаз, как у самок, или все половозрелые самцы отправляются в Устье ежегодно? На такие вопросы легко получить ответ с помощью мечения при условии, что вы будете метить не черепах, а крачек. Молодые крачки, покидающие гнездо, размерами не уступают родителям и уже могут спокойно таскать на себе кольцо по всему свету. И для мечения у вас в распоряжении самки и самцы.

Моя зависть к исследователям крачек подогревается еще и тем, что черные крачки нередко гнездятся там же, где и зеленые черепахи. Между крачками и черепахами существует какой-то таинственный альянс. По всему миру вы встречаете их на одних и тех же крохотных островках, и каждый раз, когда я вижу их вместе, я начинаю злиться. Черепаха за один присест дает жизнь сотне крошечных отпрысков, которые слишком слабы, чтобы их можно было снабдить какой-нибудь надежной меткой. Они просто устремляются юркой стайкой в неизвестность и исчезают в ней, пока некоторые из них (я полагаю, что это - некоторые из них; во всяком случае, это некоторые из каких-то черепах, которые когда-то были маленькими) не выберутся на песок из моря, достигнув размеров обеденного стола и наконец-то готовые для мечения. У супружеской пары крачек есть только один птенец, но он быстро достигает одного с ними размера и не менее их способен таскать на лапке такое же большое кольцо.

Не стоит задумываться над несправедливостью всего этого и не стоит мечтать о том, с какой полнотой можно было бы охватить биологию морских черепах, если бы только они были птицами, чье потомство способно с самого начала носить полноценные кольца. И все-таки очень многое удалось узнать, снабжая метками одних только самок, а по мере того как растет число помеченных черепах, о них удается получать все больше сведений и сведения эти становятся все разнообразнее.

Прекрасным примером того, как одна возвращенная метка может открыть поле для новых исследований, служит метка, прикрепленная к черепахе в Суринаме и недавно присланная из Бразилии. Питер Причард в мае и июне метил черепах в Биги-Санти. Когда я приехал туда в июне, мы с Причардом пришли к выводу, что зеленые черепахи Биги-Санти больше похожи на черепах острова Вознесения, чем на карибских черепах, которые в основном откладывают яйца на пляжах острова Вознесения. Между теми и другими не существует настоящих качественных различий, а есть только некоторые расхождения в форме панциря и передних ластов. Возможно, за этим не скрывается ничего существенного, но все- таки мы оба заметили разницу и попытались точно ее описать. Вернувшись в Гейнсвилл, я продолжал размышлять над этой проблемой.

И почти тут же нам прислали первую метку Биги-Санти. Она была надета на ласт сорокапятидюймовой черепахи 5 мая 1966 года, а 23 июня того же года эту черепаху поймали в Сан-Луисе, в бразильском штате Мараньян, в тысяче миль к югу - гораздо южнее моря пресной воды, изливаемой в океан Амазонкой. Эта метка не только принесла уникальные сведения о скорости и путях черепашьих путешествий, но она, кроме того, как будто подтверждала одно мое давнишнее подозрение - что каждая данная кормовая популяция черепах, подобно зимним скоплениям мигрирующих птиц, включает особи, появившиеся на свет в разных районах. Черепаха, отправившаяся из Биги-Санти в Бразилию, почти подтвердила эту гипотезу. Почти, но не совсем, потому что остается еще значительный разрыв между местом ее поимки и самыми северными точками Бразилии, где, по нашим сведениям, были пойманы черепахи с острова Вознесения. Однако это внушает надежду, что со временем разрыв будет заполнен и вопрос получит окончательное разрешение. Кроме того, впервые метка была снята с черепахи, которая пересекла экватор. Ведь если справедливо предположение, что мигрирующие животные в своих путешествиях ориентируются по светилам, пересечение экватора значительно усложняет навигацию. Я уже давно прикидывал, не существует ли популяций зеленых черепах, использующих постоянный трансэкваториальный путь. Возвращенная метка Причарда свидетельствует о том, что такая популяция, возможно, существует и что ее члены отправляются для размножения в Биги-Санти.

Однако самое замечательное из достижений программы мечения - это тот свет, который она пролила на проблемы, связанные с островом Вознесения и с почти невероятной способностью некоторых животных отыскивать крохотные островки, затерянные в океанской пустыне. В одной из последующих глав я еще вернусь к этому.