Крокодилы

Среди рептилий я больше всего не люблю крокодилов. В них есть что-то неприятное, жестокое, какое-то пугающее коварство (конечно, говорить так - значит, пользуясь словами замечательного знатока животных Конрада Лоренца, "некстати применять человеческие моральные категории"). Я встречался с крокодилами в разных концах света: в Африке, Австралии, Индонезии, Южной Америке. В верховьях Нила обитали самые крупные. Множество исполинов с огромной пастью лежало по берегам великой реки; при нашем появлении они поспешно ныряли в воду.

Правда, в Африке я был вооружен камерой, но когда-то я увлекался "настоящей" охотой и убил немало крокодилов в Южной Америке и на Калимантане. В Индонезии приходилось быть осторожным, чтобы не навлечь на себя немилость даяков. Для них обитатели некоторых рек священны. Легенда утверждает, что один из великих даякских вождей перевоплотился в крокодила - но в которого? В итоге крокодилов предпочитают вовсе не трогать. Вот если зверь убьет человека, тогда уже нет никаких сомнений - это не вождь, и даяки не щадят такого разбойника.

Там, где поселяется человек, крокодилы исчезают раньше других рептилий. Их истребляют ради кожи. Во многих тропических реках, где всего несколько десятилетий назад было множество крокодилов, они теперь стали редкостью.

Мы убедились в этом в 1956-1957 годах, занимаясь киносъемками в Бразилии. На острове Маражо в дельте Амазонки мы хотели снять кайманов. Бывая раньше в Бразилии, я слышал, что этот остров кишит чудовищами, достигающими пяти метров в длину. В доказательство мне показывали фотографии - на них было видно, как сотни кайманов лежат в ряд на берегах и отмелях.

К нашему великому разочарованию, оказалось, что ряды кайманов сильно поредели. За последние десять-пятнадцать лет на Маражо нахлынули охотники, и безжалостно истребляя крокодилов, убили сотни тысяч животных. Во многих реках и озерах почти совсем не осталось кайманов. Только на болотах в лесной глуши можно было встретить их в больших количествах, но того, что запечатлели старые фотографии, мы нигде не увидели.

В тридцатых годах вышла книга немца Адольфа фон Дюнгерна, который описывает, в частности, охоту на крокодилов на Маражо. Ее устроили не профессиональные охотники, а вакеро - пастухи, решившие отомстить хищникам за нападения на скот. В те годы кайманы были настоящим бедствием. Особенно нагло они вели себя в сезон дождей - в это время луга превращались в болота, и разбойники выползали из рек и озер, подбираясь вплотную к домам и нападая на все живое.

Вместе с несколькими вакеро фон Дюнгерн приехал верхов к болоту, где "в неподвижной мутной воде плавало несчетное множество переплетенных хмежду собой корней".

"Рядом со мной послышался всплеск, - продолжает фон Дюнгерн. - Дикая утка забила крыльями, собираясь взлететь. Вдруг из воды высунулась огромная темная пасть. Хлоп! Утка исчезла...".

Раздался выстрел, другой - и корни ожили. Это были спины сотен крокодилов! Вот что происходило дальше:

"Пули вонзались в эту кишащую массу, и каждое попадание влекло за собой фонтан мутной воды, потому что раненое животное начинало яростно бить хвостом. Вакеро - они, как и я, соскочили с коней на землю, - с удивительным бесстрашием, крича и свистя, преследовали убегающих крокодилов. Сгонят их в кучу и бьют длинными палками, заставляя идти к берегу.

Удивительно: ни один из хищников не оборонялся. Эти ленивые, жирные, трусливые твари помышляли только о бегстве. Они словно позабыли, что могут пустить в ход против людей свое грозное оружие - челюсти и хвосты. В воздухе проносились лассо, пойманных зверей добивали дубинками".

За два дня было уничтожено больше тысячи крокодилов!

"И все равно, - заключает фон Дюнгерн, - истребить их невозможно".

Однако невозможное свершилось...

На реке Гуаяс в Эквадоре крокодилы были некогда подлинным бичом. Я прочел об этом в дневниках шведа Людвига Сёдерстрёма, которые нашел в Кито. Генеральный консул Сёдерстрём приехал в Эквадор в 1867 году; по реке Гуаяс он прошел от портового города Гваякиля до Бабаойо, откуда верхом продолжал путь до столицы. В Гваякиле его встречал некий мистер Уилсон, который сказал шведу, что тот увидит много крокодилов на реке. "Я наивно спросил, - сообщает Сёдерстрём, - что значит много: десять? Он рассмеялся: не десять, а тысячу! Ну и хвастун, подумал я. После завтрака наш речной пароходик отчалил. Я сидел на носу, высматривая крокодилов. За два часа не увидел ни одного. Из-за яркого солнца у меня даже устали глаза. Наконец я приметил на берегу что-то вроде бревна. Я обратил на него внимание мистера Уилсона. Он объяснил, что это не бревно, а большой крокодил. Все пассажиры, столпились на носу, всем хотелось посмотреть. Господин пришел с ружьем ("господин" - английский дипломат, на службе у. которого был Сёдерстрём), я тоже был вооружен, но когда мы приблизились, чудовище сползло к воде и нырнуло в реку. Один из пассажиров, который раньше ходил по этой реке, сказал: "Терпение - выше по течению вы увидите их во множестве!" Через полчаса мы увидели сперва одного, потом по два, по три крокодила, которые или плавали в реке, или спали на илистом берегу. В одном месте лежало сразу одиннадцать-двенадцать животных. Капитан подвел пароход поближе, так что мы оказались в пятнадцати-шестнадцати локтях от берега. Некоторые крокодилы зашевелились и ушли в воду. Господин прицелился в самого крупного и выстрелил. Пуля поразила зверя в левый бок, крокодил дернул хвостом и умер. С носа я увидел крокодила, который проплывал всего в двух локтях от судна. Он поднял голову и выпустил струю воды. Я выстрелил ему между глаз, после чего он утонул. Дальше река сужалась, и здесь мы увидели несомого течением мертвого крокодила, над которым кружили стервятники. Гниющая туша издавала такое зловоние, что мы все зажали носы. Чем выше по течению, тем больше крокодилов представлялось нашему взгляду. На песчаной отмели мы насчитали девяносто животных. Они грелись на солнце, широко разинув пасть. Мы обстреляли их, когда они бросились в воду. Впрочем, некоторые остались лежать, то ли потому, что очень крепко спали, то ли потому, что испугались. Всего я в тот день насчитал 1050 крокодилов. Поистине поразительное число. Я бы никогда не поверил, если бы не считал сам".

Нильский крокодил

Когда я тридцать лет назад впервые попал в Эквадор, в реке Гуаяс все еще было много крокодилов. Речь идет о настоящем крокодиле, Crocodilus occidentalis, близком родственнике американского острорылого Crocodilus americanus. Мой друг, швейцарский профессор Мартин Фёгели, ежегодно экспортировал тысячи крокодиловых кож.

Раз, когда я был у него в гостях, охотники принесли живого четырехметрового крокодила и предложили Фёгели его кожу.

- Возьму, - ответил профессор. - Убейте его и снимите кожу.

- Убить? - удивились охотники. - Ну, нет! Мы обдерем его живьем. Крокодилы и без кожи долго живут, а мы хотим принести "в деревню свежее мясо.

Профессор чуть с них кожу не содрал за такую жестокость!

Конечно, крокодилов перебили не по всей Южной Америке. В трудно доступных областях, особенно в обширном бассейне Амазонки, несчетное множество этих отвратительных рептилий. В 1952-1953 годах, когда я возглавлял киноэкспедицию в северо-восточную часть Колумбии, мы побывали на болоте Ла Апая по течению реки Путумайо; оно кишело кайманами. С нами был профессиональный охотник на крокодилов, Вильямисар. Однажды ночью он взял нас с собой на охоту...

Со своей лодки охотник направляет луч фонаря на берега, на поверхность воды. При этом глаза кайманов отражают свет, и видны ярко-красные точки. Зверь глядит на свет, будто завороженный, а охотник тем временем осторожно приближается к нему. И если это такой искусный охотник, как Вильямисар, он может подойти вплотную и вонзить гарпун в каймана.

Невозможно передать словами, какое причудливое, волшебное впечатление Ла Апая производило в ту ночь, когда мы медленно скользили по воде в лодке Вильямисара. Охотник сидел на носу, ловко работая веслом. Бесшумно вел он утлое суденышко по узким протокам, между кочками и буреломом. И поминутно кричал, подражая брачному зову каймана: "А'уууууу! А'уууууум! А'уууууум!" При этом он гулко ударял себя в грудь. Время от времени с болота доносился ответ.

Кругом светилось много красных глаз, но они не занимали Вильямисара. Ему нужен был кайман не меньше двух метров. За такого он получит шестнадцать песо, по восьми за метр. Кожу меньших размеров здесь никто у него не возьмет.

За ночь Вильямисар неплохо заработал. Он убил пять кайманов. Самый крупный был около трех с половиной метров в длину, самый маленький - ровно два метра. Наш друг был очень доволен. Еще больше радовались, наверно, стервятники Ла Апаи, которые на следующий день облепили ободранные туши...

Легуан, несмотря на устрашающую внешность, совсем безобиден

Ночная охота на крокодила была для меня не новость, но такого замечательного охотника, как Вильямисар, я видел впервые. Он без промаха поражал крокодилов гарпуном и преспокойно вытаскивал из воды в лодку отчаянно отбивающееся животное. Наш кинорежиссер Торгни Андерберг был в восторге. "Это надо снять!" - заявил он. И хотя условия были далеко не благоприятными, съемки состоялись. О том, что получилось, может судить всякий, кто смотрел наш документальный фильм "Анаконда".

Лишь в очень короткий отрезок времени вечером было подходящее освещение, и эти минуты мы использовали на всю катушку. Конечно, кое-что пришлось инсценировать, но актерами были живые кайманы. Вильямисар поймал их так ловко, что смог доставить в лагерь невредимыми; естественно, он при этом рисковал своей жизнью. Не менее опасной была режиссерская работа Торгни. Мало-помалу он осмелел и так небрежно обращался с кайманами, что просто чудо, как он не остался без руки или без ноги. Вильямисар, отлично изучивший этих коварных рептилий, облегченно вздохнул, когда были отсняты последние эпизоды. И заявил, что теперь окончательно убедился в справедливости пословицы "бог дураков любит". Как руководитель экспедиции, я, разумеется, предостерегал Торгни, напоминал ему, что крокодилы настоящие. Но когда он уходил с головой в работу, все советы и предупреждения были ему, что гусю вода.

Рассказывая о питонах, я упомянул, что их можно есть. Это в еще большей степени относится к крокодилам. В дебрях Южной Америки я, по примеру индейцев, с удовольствием ел крокодилий хвост. Это настоящее лакомство, особенно, если зверь молодой. Впрочем, когда мне в первый раз предложили отведать крокодильего мяса - это было в Эквадоре - я не ощутил особого воодушевления. Дело в том, что полутораметрового крокодила разделали у меня на глазах, и в его желудке мы нашли, помимо двух десятков камней и ракушек, наполовину переваренную ядовитую змею!

Индейцы приготовили не только мясо, но и кишки, которые вкусом и жесткостью сильно напоминали ластик.

В Южной Америке употребляют в пищу и легуана. Эта ящерица, несмотря на устрашающую внешность, совсем безобидна. Она достигает в длину двух метров. Две трети приходится на хвост; когда некуда бежать, легуан обороняется им и может нанести вам чувствительные удары. Одновременно ящерица раздувает горловой мешок, шипит и щелкает зубами, и вид у нее становится настолько грозным, что даже самые смелые люди подчас отступают.

Легуан вкусом напоминает цыпленка; вот почему его иногда называют "галина дель монте" - лесная курица. В Панаме я видел живых легуанов на рынке, причем обращались с ними жестоко. Поймав легуана, охотник маленькими клещами захватывает самый длинный палец задней ноги и отрывает от него сухожилие. Этими сухожилиями связывают вместе задние, а то и передние ноги ящерицы, так что она становится совершенно беспомощной. После охоты добычу сортируют и укладывают в корзины, потом везут на рынок.

В Южной Америке примеры жестокого обращения с животными часты, я еще привел не самый яркий...

Как-то я на одной из площадей Кито увидел скопление людей и подошел выяснить, что происходит. Толпа окружила человека, который показывал чуть живого от холода, жалкого, тощего легуана с наполовину обрубленным хвостом. Большинство зевак были горцы. Они впервые в жизни видели легуана, и на их лицах можно было прочесть испуг и отвращение, к которым примешивалось восхищение храбрым человеком, не боящимся такого зверя. Восхищение еще больше возросло, когда он сообщил, что это злобное и ядовитое животное может убить быка.

Любопытные все прибывали, и, когда собралось достаточно народу, владелец легуана незаметно перевел разговор на желудочные болезни и непревзойденное слабительное, которым он был готов осчастливить всех желающих по самой дешевой цене. Маленькая "убийца быков" сделала свое дело, привлекла покупателей. Теперь она получила в награду листик салата и вернулась в припасенную для нее картонную коробку. И вот уже открыта сумка с пузырьками, идет бойкая торговля лекарством...

Поистине, горькая участь для безобидного легуана!