Юрий Соколов

Пограничники встретили нас очень приветливо. Начальник заставы был извещен о нашем приезде и заранее приготовил все, чтобы обеспечить успешную работу экспедиции. Весь личный состав заставы был готов оказать нам всемерную помощь.

— Змей на нашем участке больше, чем нам хотелось бы иметь, — пошутил начальник заставы. — Забирайте всех, не обидимся! У нас уже работает один змеелов. Каждый день приносит гюрзу или кобру, а то и не одну.

Варан — сухопутный крокодил

— Змеелов? — удивился Костя.

— Да, змеелов, — подтвердил начальник.

— Для чего же он ловит змей?

— Сдает в Ташкентский зоопарк.

— А где он сейчас?

— Утром ушел ловить змей. Ночевать придет на заставу.

— Было бы интересно с ним познакомиться.

— Обязательно познакомитесь. Это отличный парень!

После окончания неизбежных, но необходимых формальностей нашу машину обступили свободные от службы солдаты, и завязалась дружеская беседа. Тем временем Костя попросил позвать повара заставы. Пришел совсем молодой солдат в белом халате. Костя попросил его принять в подарок сома. Рыба вызвала общий восторг. Весила она больше пятидесяти килограммов. Два дня и мы, и вся застава ели сома во всех видах, которые пришли на ум повару.

Стрела-змея (самец и самка)

Змеелов, о котором говорил начальник заставы, пришел поздно вечером. Это был высокий, худощавый, загорелый до черноты парень лет двадцати пяти. Знакомство состоялось быстро.

— Юрий Соколов, — отрекомендовался наш коллега. Костя назвал себя. Мы тоже.

— Давно ловите змей? — спросил Костя.

— С детства.

— Ас какой целью?

— Сначала ради забавы, а теперь для заработка.

— Много берете за сезон?

— Когда как. В случае удачи — полсотни гюрз и десятка полтора кобр. Но это не каждый год. Бывает, что за весь сезон возьмешь пару десятков гюрз. Сезон короток. Как только наступит жара, охота становится почти безрезультатной.

— Ну а как в этом году?

— Средне. Сказать что плохо — нельзя, но и хвалиться нечем. Завтра повезу три десятка гюрз и пяток кобр.

— Назад вернетесь?

— Да. Думаю еще недели две-три полазить.

— Здесь?

— И здесь и на участке соседней заставы. Там кобр больше.

Костя и Юрий начали разговор, который был интересен только им самим.

На следующий день Костя разбудил нас на рассвете. Юрий уже собрал вещи, готовясь к отъезду.

— Быстренько одевайтесь и выходите во двор, — распорядился наш начальник. — Сейчас Юрий покажет нам, как он берет кобр.

— Эка невидаль, — недовольно заворчал Илларионыч. — Что мы, кобр не ловили?

— Юрий берет кобру голой рукой, — заметил Костя.

— Голой рукой кобру? — переспросил я.

— Да.

Это было невероятно.

Через минуту я и Илларионыч выскочили во двор заставы. Юрий развязал мешочек, в котором сидела змея, пойманная им накануне. На землю шлепнулась полутораметровая кобра. Она тут же приняла «боевую стойку». Голова змеи раскачивалась над землей выше моего колена. Кобра внимательно следила за людьми и грозно, отрывисто шипела. Юрий встряхнул освободившийся мешочек и, взяв его в левую руку, медленно и плавно повел им в метре от головы кобры. Кобра стремительно развернулась в сторону мешочка и рванулась, стараясь ударить его головой. Мешочек был далеко, и кобра промахнулась.

— Пугает! — усмехнулся Юрий.

Кобра снова выпрямилась и готовилась повторить удар. Юрий повел мешочком чуть ближе к змее. Кобра попробовала ударить опять и снова не достала. Юрий дождался, пока она приняла прежнее положение, и повел мешочком еще ближе. Это была грань, с которой кобра поражает врага без промаха. Однако кобра не сделала броска. Она отклонилась назад. Больше она не хотела нападать на непонятное существо, которое не боялось ее грозных выпадов. Чуть раскачиваясь, она попыталась отогнать врага отрывистым шипением. Мешочек продолжал колыхаться перед ее глазами. Кобра следила только за ним. На все остальное она не обращала внимания. В это время Юрий осторожно завел правую руку за голову змеи и погладил ее по голове. Я ожидал, что кобра повернется и схватит Юрия за руку. Нет! Словно завороженная кобра уставилась на белый мешочек. Он продолжал колыхаться на том расстоянии, на которое кобра не подпускала к себе никого.

— Так ее можно гладить минут десять, — не прекращая своего опасного занятия, сказал Юрий. — Показать?

— Не нужно, — дрогнувшим голосом сказал Костя. — Кончайте эту игру! Достаточно!

Рука Юрия, гладившая змею, опустилась чуть ниже змеиной головы и сжалась. Кобра забилась, и Юрий перехватил ее другой рукой. Через минуту она уже сидела в завязанном мешке.

Все мы, не исключая и Кости, были потрясены.

— Каждый из вас может сделать то же самое, — скромно сказал Юрий.

— Нет, — ответил Костя. — Для этого нужны железные нервы и долгая тренировка. Ведь и вы не сразу стали так ловить кобр?

— Не сразу, — согласился Юрий. — Несколько раз кобры успевали ударить мою руку головой, а одна даже сорвала кожу с пальца. Правда, она не достала меня ядовитыми зубами, а уцепила мелкими — держательными.

— В этом способе очень большой неоправданный риск. Мы берем кобр с гораздо меньшим риском!

— При этом способе кобры не получают никаких повреждений, — упорствовал Юрий. — А риск вы преувеличиваете...

Спор был прерван дежурным по заставе.

— Вертолет уходит через пять минут. Вам следует поторопиться, — сказал он Юрию.

Мы помогли Юрию погрузить ящики со змеями в вертолет. Захлопнулась дверь кабины. Взревел мотор, вертолет взмыл в воздух и скоро скрылся за гребнем дальних гор. Мы проводили его глазами и пошли завтракать.

— Как бы там ни было, — ни к кому не обращаясь, сказал Костя, — а ловить кобру Юрий, я, наверное, никогда не буду.

— Костя, — заметил Илларионыч, — а поучиться у Юрия было бы не грех!

— Ловец замечательный, что и говорить, — согласился Костя. — Хватка у него мертвая!

— Обязательно научусь брать кобр так же, — не унимался Илларионыч.

— Только не во время работы в экспедиции, — отрезал Костя. — Я отвечаю за каждого из вас и прошу без моего разрешения не заниматься опасными и ненужными экспериментами!

Илларионыч помрачнел, но промолчал.

Через час мы отправились на работу. Целый день мы лазили по окрестностям заставы, но змей не нашли. Следов же змеиных было очень много. На заставу мы возвращались с пустыми мешочками, но Костя был доволен.

— Следов много, значит, змей много. Рано или поздно мы их все равно найдем.

— А что толку! — заметил Илларионыч. — Все равно ты их измеришь и заставишь выпустить обратно.

— Змей надо беречь!.. — начал речь на свою излюбленную тему Костя.

— Все это мы уже слышали десятки раз! — раздраженно перебил его Илларионыч. — Разве не нужно отловить змей хотя бы для зоопарков?

— Этим займутся другие, — недовольно ответил Костя. — Мы будем заниматься научными наблюдениями.

— А для медиков? — не отставал Илларионыч. — Для медиков змеи стали уже не нужны?

Костя не стал отвечать на его вопрос.

Вечером Илларионыч пожаловался на резь в глазах. Военный медик — лейтенант медицинской службы — тут же его осмотрел и сказал:

— У вас острый конъюнктивит. Нужно несколько дней полежать в затемненной комнате.

Илларионыч запротестовал, но Костя велел ему отправляться на лечение. Илларионыч стал пленником лейтенанта, который был этому очень рад. Пациентов у него было мало. Солдаты на заставе болели редко.

— Ну как сегодня улов? — поинтересовался начальник заставы.

— Сегодня улова нет. Мы ходили на разведку. Ловить начнем завтра.

На другой день мы с Костей ушли с заставы до рассвета. Костя сразу же направился туда, где мы обнаружили больше всего змеиных следов. Рассветные сумерки скрывали тропу, я то и дело спотыкался и шел медленно. Костя, наоборот, торопился и подгонял меня.

— Куда мы торопимся? — разозлился я. — В такую рань пройдешь рядом со змеей и не заметишь ее!

— Если ты хочешь видеть не змей, а только их следы, то плетись, — обозлился и Костя. — Я пошел вперед.

Чтобы не отстать, мне пришлось прибавить шагу. Быстро светало. Уже можно было идти, не спотыкаясь. Вдруг Костя кинулся в сторону. Ничего не понимая, я застыл на месте. Прыжок, другой — и под его крючком извивается довольно крупная гюрза.

— Помочь?

— Справлюсь сам. Иди дальше, я догоню.

Через сотню метров прямо на тропе и я нашел гюрзу. Пока с ней возился, Костя ушел вперед. Догоняю Костю, а он уже ловит новую гюрзу.

Взошло солнце, стало пригревать. Змеи исчезли, но до этого мы нашли пять хороших гюрз. Они лежали на открытых местах и были видны издалека. А потом мы «проутюжили» добрый десяток километров, но без успеха.

— Понял, почему я торопился? — спросил меня Костя, когда мы сели передохнуть.

— Змеи согреваются на солнце и уходят в норы.

— Правильно. Нечего зря ноги бить. Пошли на заставу. Ночи стали теплыми, и гюрзы перешли на ночной образ жизни. Ловить их можно только рано утром и вечером, после спада жары.

До вечера мы отдыхали, а потом сходили на те же места и поймали еще трех гюрз. Затем Костя решил измерить всех пойманных змей. Чтобы снизить активность змей, мы облили мешочки холодной водой из артезианской скважины. Мерить остывших змей было не очень трудно, и все же это вызвало восхищение у всех, кто наблюдал за нашей работой.

— Ну а когда вы пересадите змей в ящик? — поинтересовался начальник заставы.

— А зачем нам их в ящики сажать? — удивился Костя.

— Как зачем? Вы же их увезете?

- Нет!

— А куда вы их денете?

— Завтра выпустим.

— Где?

— Там же, где и поймали.

- ???

— Змей надо беречь и охранять. Они древнейшие жители земли, а их осталось уже не так много...— начал было Костя.

Начальник заставы слушать его не стал.

— Простите, Константин Михайлович, — перебил он, — давайте-ка пройдем ко мне в кабинет и там закончим разговор.

Костя развел руками, но пошел за начальником. Начальник пригласил зайти и меня.

— Вот здесь я готов вас выслушать, — усадив нас, сказал начальник.

Костя начал свою знаменитую речь в защиту змей. Начальник, казалось, слушал внимательно, но было видно, что речь Кости не производит на него нужного действия. Костя почувствовал это и быстро закончил.

— Я чувствую, что не убедил вас, — сказал Костя.

— Вы не ошиблись. У меня на этот счет особое мнение. Вот что, товарищи ученые. Змей на участке заставы, пожалуйста, ловите, а выпускать их здесь нельзя.

— Почему? — удивился Костя. — Ведь это полезные животные.

— Возможно, это и так, но только не в наших условиях. Кроме вас и Соколова, я еще не встречал людей, которые симпатизировали бы змеям. У вас эта любовь специфическая. У нас, пограничников, такая же специфическая ненависть к этим существам...

— Почему? — не выдержал Костя. — Что они вам сделали плохого?

— Представьте себе, что вы пограничник. Ваша задача — лежать в секрете, ничем себя не обнаруживая. Сумеете ли даже вы, человек, любящий змей, спокойно отреагировать на визит гюрзы или кобры, если она почему-то выбрала себе дорогу там, где вы залегли?

— Гм! — поперхнулся Костя.

— Что же вы молчите? — не отставал начальник. — Отвечайте!

— Пожалуй, и я не смогу остаться спокойным, — сознался Костя.

— Так как же быть?

— Нужно подумать. Пока мне ясно одно — выпускать змей вблизи от заставы и пограничной полосы нельзя.

— Очень рад, что мы сразу поняли друг друга.

— А если выпускать змей в безлюдных местах на расстоянии двадцати километров от границы?

— Змеи обратно не приползут?

— С такого расстояния не приползут.

— Если не приползут — выпускайте.

Через день Костя с вертолета осмотрел ближайшие окрестности. Затем он долго сидел у начальника заставы, а когда пришел к нам, то сиял, словно ему дали орден.

— Есть отличные места, — объявил он. — Такое ущелье, что сам бы жил там, если бы был гюрзой. Заросли, роднички — и километров на двадцать вокруг ни души. Завтра отвезем змей. Это отличный эксперимент по переселению гюрзы!

Еще через день начальник заставы дал нам вертолет.

— Вертолет отвезет вас рано утром, а вечером он же заберет и доставит обратно.

Всякий разумный человек был бы рад такому предложению, а Костя согласился только наполовину.

— Если нас туда отвезут, будет очень хорошо. Мы не помнем змей по дороге. Ну а обратно мы вернемся пешком и при этом осмотрим попутные ущелья.

О наших ногах Костя не думал.