Часть II. Каракумский поход

И снова в путь

«Змеиной лихорадкой» я заболел всерьез, но между первой и второй поездками прошло почти два года. Однако ни довольно длительный срок, ни преграды не охладили моего желания стать ловцом змей.

Когда я вернулся из первой поездки, то дома о том, чем мы занимались в экспедиции, рассказывал очень осторожно. Встречи со змеями в моих рассказах выглядели случайными. Казалось, все окончится благополучно. Мама ничего не узнает и не будет волноваться. Но шила в мешке не утаишь. В справедливости этой пословицы я убедился очень скоро, кажется на третий день после приезда. Однажды мама, словно невзначай, спросила:

Следы змеи на песке

— В какую экспедицию ты ездил?

Я заподозрил недоброе, но постарался придать своему голосу невинные интонации и ответил:

— В зоологическую. Разве ты забыла?

— Чем вы занимались в этой экспедиции?

— Изучали видовой состав герпетофауны юга Узбекистана.

— Не морочь мне голову своими учеными словами, — рассердилась мама. — Каких змей ты привез в институт этого непутевого Кости?

Я попытался увернуться от прямого ответа и пробормотал что-то невнятное.

Оказывается, выдал меня один из моих сослуживцев. Нет, он не имел никакого злого умысла. Он просто при встрече с мамой выразил ей свой восторг по поводу моей «безумной отваги» при ловле ядовитых змей. Этот восторг стоил мне двух дней покоя.

У дядьки все было иначе. Он сразу заявил своим домашним, что отныне и до конца своего века будет заниматься охотой на змей. Надо отдать справедливость тетке. За время супружеской жизни характер своего мужа она изучила до тонкостей и спорить не стала.

За прошедшие два года дядька несколько раз ездил ловить змей и стал (по словам Кости) «грозой змей». На меня дядька посматривал свысока. Оснований для этого у него было достаточно. Число отловленных им гюрз перевалило за сотню, а на моем счету не было и четверти этого.

За это время в моей судьбе произошли кое-какие перемены. Мы с Расулом закончили работу над своими научными темами и успешно защитили кандидатские диссертации. Стал я кандидатом сельскохозяйственных наук, и, следовательно, заниматься мне полагалось сельскохозяйственной наукой, которая, как известно, до змееводства еще не дошла, а от змееловства весьма далека. Основной моей работой осталась генетика, а змеями я мог заниматься только в свободное время. Так я и делал. Ездил на отлов змей и попутно изучал их биологию во время своего отпуска.