«Мудрость змия»

В институте к нам присоединился Расул, и директора мы «атаковали» втроем. Сначала главную ударную силу представляли я и Расул, а Костя держался в тылу и поддерживал нас только. ободряющими взглядами. Но наш бурный натиск разбился о твердое директорское «нет».

Тогда, презрительно глянув на нас, в разговор вмешался Костя. Но едва он раскрыл рот и произнес первые слова, как директор перешел в контратаку.

— Простите, — сказал он, — я не знаю, с кем имею честь говорить, но думаю, что вы не разделяете весьма странные взгляды этих увлекающихся молодых людей...

— На этот раз вы ошиблись, профессор, — улыбнувшись сказал Костя. — Я полностью разделяю их взгляды. Эти странные взгляды возникли у них не без моего идейного влияния.

Так берут гюрзу хваталкой

— Скажите, пожалуйста! — преувеличенно огорченно развел руками директор. — Вот бы никогда не подумал! По внешнему виду вы вполне разумный человек!

— Благодарю вас, профессор, за столь лестное мнение о моей внешности, — поклонился Костя. — Но что же в наших взглядах кажется вам странным?

— Помилуйте! — взмолился директор. — Может ли разумный человек вместо того, чтобы посвятить себя решению одного важного вопроса, размениваться на разные авантюры?

— Что вы считаете авантюрой?

— Да эту самую поездку за змеями, — отрезал директор.

— А что вы знаете о змеях? — спросил Костя.

— Ну, молодой человек, если вы пришли задавать мне, мягко говоря, необдуманные вопросы, то отправляйтесь восвояси. У меня нет времени.

— Уделите мне немного внимания и, честное слово, вы измените свое мнение!

— Я? Не думаю!

— И все-таки, профессор, скажите, пожалуйста, что вы знаете о змеях?

— Да что вы от меня хотите? — рассердился директор.

— Чтобы вы признали свою неосведомленность в вопросе о змеях. Не бойтесь признаться в этом. К сожалению, девяносто девять целых и девять десятых процента всех людей почти ничего не знают о змеях.

Директор побагровел и хотел что-то сказать, но Костя не дал ему вымолвить ни слова и почтительно, но напористо продолжал:

— Я бы не рискнул настаивать на своем, если бы по вашим трудам не знал вас как ученого. Уделите мне десяток минут, и я докажу свою правоту! Разрешите?

Наш директор был прежде всего человеком высокой культуры. Он привык внимательно выслушивать аргументы своих противников и, кроме того, в шестьдесят с длинным хвостиком лет не потерял любознательности настоящего ученого. Все еще хмурясь, он буркнул:

— Только, прошу вас, по возможности короче. Костя сверкнул в нашу сторону глазами и начал.

Я слышал о Плевако и читал его речи, но, по-моему, Костя далеко превзошел знаменитого адвоката. Речь в защиту змей была блестящей.

Магнитофона у меня не было, стенографировать я не умею, поэтому привожу здесь только то, что сумел запомнить.

— Знаете ли вы, дорогой профессор, что змеям — этим непонятным, удивительным и поэтому страшным существам — люди в древности уделяли много больше внимания, чем сейчас.

Скрытный образ жизни змей, бесшумность передвижения, неожиданность появления в самых необычных местах, холодный неподвижный взгляд и особенно внезапность укуса и сильное действие яда некоторых из них были источниками суеверного страха, порождали мифы и легенды о коварстве, хитрости, злобе и вместе с тем мудрости змей. Народные сказания изображали змей исключительно одаренными животными, якобы знающими лечебную силу трав и вод, умеющими не только убивать, но и исцелять вплоть до «воскрешения» из мертвых.

За несколько веков до нашей эры на Древнем Востоке змей считали священными животными, но особой силы культ змеепоклонства достиг в Древней Греции.

Вспомните, профессор, изображения бога врачевания Асклепия (он же Эскулап), богини здоровья Гигеи, от имени которой произошло слово «гигиена», богини мудрости Афины. Всех их обязательно изображали со змеями.

Вспомните еще и поучение древних: «Всегда сохраняй кротость агнца и мудрость змия».

— Изречение это я помню, но не замечаю, чтобы вы, столь ревностный почитатель старины, придерживались первой его части, — язвительно заметил директор.

— Новое время — новые песни, — отшутился Костя и продолжал.

В мифах древних греков описаны случаи гибели от змеиных укусов: жены Орфея — нимфы Эвридики, прорицателя Мопса и других героев мифов. Это показывает, что древние греки хорошо знали опасные последствия змеиных укусов, но жизнь ядовитых змей им была неизвестна. Изучение жизни ядовитых змей и в наше время — задача не из легких, а в те времена проведение таких исследований было, пожалуй, невыполнимо. О жизни змей возникло множество фантастических представлений, которые распространились очень широко и оказались настолько живучими, что дошли до наших дней. Даже сейчас о коварстве и злобе змей рассказывают такие истории, от которых у самих рассказчиков леденеет кровь и волосы становятся дыбом. Если им верить, то змеи гоняются за людьми, прыгают на них, настойчиво преследуют.

Так гюрзу сажают в мешок

Не брезгуют упомянуть о «страшной опасности», которой подвергаются встретившие змею, и некоторые неразборчивые журналисты в статьях под завлекательными рубриками «репортаж о необычном» или что-то в этом роде. Одним словом, со всех сторон несется: «Что, змеи? Да ведь это невероятная опасность!» При встрече со змеей кто посмелее, тот постарается ее убить, а у человека со слабыми нервами один вид змеи может вызвать нервный приступ или даже инфаркт. И все это благодаря множеству нелепых выдумок, слухов и легенд, не имеющих под собой ни малейшего основания.

Тот, кто убьет змею, считает это величайшим подвигом и не преминет при удобном случае рассказать об этом. А между тем убийство даже самой крупной гюрзы или кобры (не говоря уже об обыкновенной гадюке) не подвиг, а самое настоящее преступление — безрассудное уничтожение очень ценного и по большей части полезного животного.

Глубоко укоренившееся мнение, что змеи обязательно нападают на проходящего мимо них человека, есть не что иное, как результат полного невежества в вопросах элементарной зоологии.

Если встреченная вами змея шипит и делает угрожающие движения, то не думайте, что это нападение. Это предупреждение серьезному противнику, каким змея считает человека, о том, что она способна постоять за себя, и предложение оставить ее в покое. Шаг назад или секундное замешательство — и большинство змей спешит спастись бегством.

- Все это хорошо, — перебил Костю директор, — могу допустить, что в ваших словах есть большая доля истины и что змеи первыми не нападают, однако не вижу еще доказательств того, что змеи могут приносить пользу!

— Сейчас, профессор, я приведу их. Знаете ли вы, что живущие в песках гюрзы и кобры поедают большое количество грызунов? А именно там грызуны бывают хранителями и переносчиками такой страшной болезни, как чума! Известно ли вам, что обыкновенная гадюка, обитающая в средней полосе Советского Союза, также питается мышами — разносчиками туляремии, инфекционной желтухи и других опасных болезней? Истребляя змей, тем самым уничтожают естественных санитаров. Но это еще не все.

Да, змеи вооружены грозным оружием — острыми зубами и страшным ядом. Попадая в ранки, нанесенные зубами, яд вызывает серьезные заболевания, а в особо тяжелых случаях укус змеи может даже привести к смерти. Однако в руках медиков обработанный яд становится чрезвычайно ценным сырьем для приготовления различных лекарств.

Лекарства из тканей тела и яда змей известны очень давно. О применении змеиного яда в медицине упоминал еще Плиний Старший. Териакл — сложная микстура, содержащая змеиный яд, была описана еще в I веке нашей эры, а делали ее во многих аптеках Европы до XVIII века.

Восточная медицина широко использовала для изготовления лекарств не только яды змей, но и глаза, кожу, жир, печень, кости и другие органы и части тела змей.

Начало рациональному использованию змеиных ядов в медицинской практике положили исследования А. Кальметто и Ц. Физали, которые были начаты в 1898 году. Эти ученые доказали, что если животным неоднократно вводить ослабленные змеиные яды, то из сыворотки крови таких животных можно получить весьма эффективные противоядия, нейтрализующие токсическое действие тех же ядов. Сначала змеиные яды применяли только для этих целей, но вскоре стали использовать малые дозы этих ядов для лечения и некоторых других заболеваний. Первые такие попытки основывались на случайных наблюдениях и не всегда были успешны. Еще в 1908 году один американский врач сообщил, что у больного эпилепсией после укуса гремучей змеи прекратились такие припадки. После этого в течение многих лет врачи пытались вводить малые нетоксические дозы змеиных ядов больным эпилепсией.

Большим успехом эти попытки не увенчались, так как временное улучшение наступало далеко не у всех больных.

Более перспективными оказались поиски целебного качества змеиных ядов, основанные на учете их основных химических свойств и влияния на ткани и системы организма человека и животных. Исследования такого рода проводились совсем недавно, уже в тридцатых годах нашего века.

В 1934 году появились публикации работ Д. Махта, в которых было показано, что яд кобры в малых дозах обладает выраженным обезболивающим, успокаивающим, противосудорожным и снимающим спазмы действием. По обезболивающему действию яд кобры и его нейротоксическая фракция во много раз превосходят морфий и другие наркотики. Он не вызывает побочных явлений, и привыкания организма к нему нет. Исследования свойств яда кобры продолжили затем Дж. Кепсо, Т. О. Драстнен, Тейлор, Ротман и другие ученые. В результате этих исследований яд кобры вошел в состав лекарств, помогающих при лечении бронхиальной астмы, гипертонии, каузалгии и некоторых других болезней. Пробуют применять его и для ранней диагностики злокачественных опухолей и проказы.

С лечебной целью изучали также и яды других змей. Теперь яды гадюковых и гремучих змей используют в препаратах, помогающих при лечении гемофилии, меноррагии, пурпуры, полиартритов ревматического характера, радикулита, ишиаса, невралгии и других болезней.

— Но это из опыта зарубежных ученых, — перебил его директор. — Ну а что же делается у нас?

— Ага, профессор, вы уже заинтересовались! Берегитесь! От заинтересованности недалеко и до увлечения! — торжествующе воскликнул Костя.

— Если в рассуждениях видны зерна истины, то эти рассуждения следует выслушать — это тоже из высказываний древних,— парировал директор.

— Мы несколько отстали в этом вопросе от зарубежных стран и пока пользуемся импортными препаратами. Это випералгин, випразид, випракутан и випратокс. Их применяют для уменьшения болей при радикулите, артритах и других болезнях.

— Ну а у нас что-нибудь делается? — снова не выдержал директор.

— У нас делается кое-что, но очень мало, — неохотно сказал Костя. — В Таллине создали препарат випраксин, его применяют в тех же случаях, что и импортные препараты, но лечебный эффект от него выше. Там же получили мазь из яда гюрзы — випросал, она показала очень высокие болеутоляющие свойства. Еще один препарат из яда гюрзы — кровоостанавливающее средство — разрабатывают коллективы Душанбинского и Алтайского медицинских институтов. Этот препарат останавливает кровь там, где нельзя наложить жгут.

В Ташкенте с 1937 года в одной из клиник применяют препарат из яда кобры — кобротоксин. Он оказывает отличное действие при лечении гипертонии, бронхиальной астмы и других болезней. Из яда гюрзы профессор З. С. Баркаган выделил вещества, позволяющие установить скрытые нарушения в свертывающей системе крови, что очень важно для решения вопроса о возможности проведения сложных хирургических операций. Сделано еще очень мало, можно и нужно было бы сделать много больше.

— Что-то тут не так, — сказал директор, — какой же смысл тратить валюту на то, что мы можем сделать сами!

— Полностью согласен с вами, но это не меняет дела. К сожалению, кое-кто не желает обретать беспокойства. Проще и спокойнее купить лекарства, чем организовывать их производство.

— Кого вы имеете в виду? — насторожился директор.

— Никого, просто к слову пришлось, — увернулся Костя. — Знаете, наболит, не сдержишься и выскажешь! Вот сейчас готовлю экспедицию за змеями, а подыскать нужных людей не удается. Нашел было одного подходящего, да вот вы против его поездки. А ведь далеко не каждый согласится ехать ловить ядовитых змей!

— М-да, как же быть-то? Выходит, и я... — Наш директор даже растерялся, но тут же справился с собой. — Ладно, уговорили... Где ваше заявление об отпуске? — обратился он ко мне.

Заявления у меня с собой не было. Выручил Расул. Он быстро раскрыл папку и положил перед директором заявление, однотипное с теми, на которых уже стоял отказ. Директор сердито хмыкнул и быстро, как будто боялся передумать, написал на углу: «В приказ».

— Вот так, друг, — сказал мне Костя, когда мы вышли.— Всегда сохраняй «кротость агнца и мудрость змия»!

Отпуск я получил, но мне еще предстояло решить довольно трудную задачу: нужно было уговорить маму. О том, чтобы сказать ей: «Мама, я еду за ядовитыми змеями», не могло быть и речи. Такое сообщение наверняка вызвало бы у нее третий инфаркт. Она считала, что далеко не последней причиной инфарктов был я.

Все обошлось проще, чем я ожидал. Врать я не стал. Просто я сказал маме только первую часть нужной фразы: «Мама, я еду в зоологическую экспедицию», а вторую часть — «за ядовитыми змеями» — благоразумно опустил. Мама только вздохнула и сказала: «Скажи хоть, когда и в какие края тебя понесет в этот раз. Голову-то свою не оставишь где-нибудь?»

Я постарался убедить ее в том, что это самая безобидная и безопасная поездка из всех, в каких я когда-либо принимал участие, но не знаю, насколько мне это удалось. Тем не менее хорошо было уже и то, что с маминой стороны не было категорических возражений. Однако этим дело не ограничилось. Для наших мам мы и в тридцать лет все еще несмышленыши, нуждающиеся в догляде. В этом моя мама не отличается от остальных. Поэтому она настаивала на том, чтобы вместе со мной в экспедицию поехал ее брат — мой дядька. Расстраивать ее отказом было нельзя, да и дядька временно находился не У дел.